Адвокаты без границ: август 2021

Ирина Грицанова подготовила для читателей «Улицы» новую подборку историй, которые волнуют юристов в других странах. Обычно в этой рубрике публикуются несколько небольших новостей, но в сентябре мы решили сосредоточиться на двух очень интересных темах. Здесь затронуты серьёзные этические вопросы, поэтому «Улица» решила пересказать их со всеми подробностями. Итак, в Лондоне обсуждают судьбу успешного лондонского адвоката Джона Холбрука, который активно пользуется Твиттером. Одна из записей – всего 13 слов! – оборвала его карьеру, стала поводом для дисциплинарного производства и дискуссии о границах свободы слова. А в США вспоминают «защитника ЦРУ» Джона Риццо, который скончался на 73-м году жизни. Он обеспечивал «юридическое прикрытие» программы «усиленных допросов» и подписывал бумаги о «ликвидации» подозреваемых в терроризме. Одни называют Риццо героем, а другие – позором профессии. «Улица» рассказывает, что он сам думал о проблеме морального выбора.

Великобритания

Адвокат наказан за записи в Твиттере

Совет барристеров Англии и Уэльса закончил разбирательство о скандальном твите лондонского адвоката Джона Холбрука. Решение комиссии явно расстроило и критиков Холбрука, и самого адвоката.

Джон Холбрук оказался в центре скандала 17 января 2021 года. В тот день национальная Комиссия по вопросам равенства и прав человека опубликовала видео про темнокожую школьницу Руби Уильямс. В 2016 году девочку несколько раз отстранили от занятий из-за чересчур пышной причёски в стиле «афро». Лондонская школа ссылалась на внутренние правила, регламентирующие внешний вид учеников – там был пункт о том, что «афро-причёски должны быть разумного объёма и длины». Из-за этого у девочки началась депрессия, о которой врачи официально предупредили школу. Руби поясняла, что ей было страшно идти на занятия из-за претензий к причёске: «Я не понимала, почему меня отправляют домой из-за того, как у меня волосы растут на голове. Девочки с прямыми волосами могли отращивать их хоть до пояса, а я должна была подстригать или выпрямлять свои».

Семья девочки посчитала происходящее расовой дискриминацией; юристы Комиссии помогли им составить исковое заявление. «Руби относится к защищённой группе (англ. protected characteristic – “АУ”). Афро-волосы неразрывно связаны с расой, – поясняет Комиссия. – Требование школы было косвенно дискриминационным, поскольку оно ставило Руби и других учеников смешанной расы в особенно невыгодное положение по сравнению с белыми учениками, и школа не могла доказать, что это уместно или необходимо». После долгих разбирательств школа согласилась выплатить своей уже бывшей ученице компенсацию и отказаться от требований к длине волос. Вместе с тем администрация не признала факт расовой дискриминации.

«Закон о равенстве работает!» – говорилось в публикации с видео. Однако у Холбрука было другое мнение об этой истории. «Закон о равенстве подрывает школьную дисциплину, потакая строптивому цветному подростку», – написал он (англ. The Equality Act ‘undermines school discipline by empowering the stroppy teenager of colour’ – «АУ»). Этот твит вызвал возмущение у многих юристов, адвокатов и простых пользователей соцсети.

Дело о тюрбане

25 января Холбрук ответил своим критикам в колонке, опубликованной на сайте Сonservative woman. Он рассуждал о праве школ устанавливать требования к внешнему виду учеников – и отказывался считать расистской дискриминацией запрет дредов, «афро» и других «вызывающих причесок». «Школы не дискриминируют детей из-за их расы. Школьная политика применялась одинаково ко всем ученикам независимо от их расы», – писал Холбрук. Он процитировал объяснения директора другой школы, который запретил ученикам носить дреды: «Я считаю, что “отличительные” стрижки могут быть признаком этнической или бандитской идентичности в агрессивном или нежелательном смысле и могут способствовать разобщению, а не единству».

Барристер Джон Холбрук

Когда ребенок говорит: «У меня другая раса и культура, к которым школа должна адаптироваться», он ищет привилегий. Но это он должен адаптироваться к школе, которая устанавливает социально желательную норму. В настоящее время обвинение в «расизме» часто предъявляется не тем, кто реально дискриминирует, а тем, кто стремится относиться ко всем одинаково – чтобы преодолеть расовые различия и расколы.

Кроме того, он подробно пересказал прецедентное «дело о тюрбане». В 1982 году семья Мандла, исповедующая сикхизм, попыталась зачислить своего ребенка в частную школу в Бирмингеме. Они предупредили, что мальчик соблюдает религиозные обычаи – не стрижет волосы и носит тюрбан, традиционный для сикхов головной убор. «Это была смешанная школа. Из 305 мальчиков пятеро были сикхами, 34 – индусы, 16 персов, шесть чернокожих, семь китайцев и 15 из Европы, – писал Холбрук. – Директор школы, поддерживая идею ассимиляции, установил строгие правила в отношении причесок школьной формы – для “минимизации расовых, классовых или религиозных разногласий” между учениками». Он считал тюрбан «потенциально вызывающим разногласия и возможным поводом для враждебности». Директор рассказал семье, что пять других школьников-сикхов не носят тюрбаны и стригут волосы – и точно так же поступали 16 учеников того же вероисповедания в прошлые годы. Он отказался принять ребенка в школу.

Отец мальчика – адвокат – подал в суд, заявив о «косвенной расовой дискриминации». В 1982 году окружной и апелляционный суды отклонили иск – как пишет в своей колонке Холбрук, «на основании важности ассимиляции». «Судьи отметили, что тюрбан является символом религиозной и социальной самобытности у ортодоксальных сикхов, но очень большое количество сикхов не носят тюрбаны, – пояснил адвокат. – Другими словами, суд пришёл к выводу, что сикхи могут адаптироваться к правилам школы, не поступившись при этом своей верой».

Но в следующем году Палата лордов встала на сторону семьи – по версии Холбрука, это произошло из-за «новой политики мультикультурализма». «Суд фактически установил, что право человека носить тюрбан важнее, чем коллективные интересы, выраженные в политике школьной формы, – заявил адвокат. – С 1983 года мультикультурализм побеждает отброшенную политику ассимиляции. Здравый смысл директоров уступил место разнообразию, которого требует закон». Он предложил читателям «серьёзно обсудить вред, который Закон о равенстве наносит обществу».

Не всё так однозначно

«Улица» обратилась к первоисточникам и обнаружила, что дело «Мандла против Дауэлл Ли» затрагивало несколько иные темы. Действительно, в 1982 году окружной и апелляционный суд отказались признать решение директора школы дискриминацией. Они указывали, что принятый в 1976 году закон запрещает дискриминацию «расовой группы» – то есть «группу лиц, определяемую по цвету кожи, расе, национальности или этническому или национальному происхождению». Но в этом перечне нет критериев «религии, политики или культуры» – поэтому, указали судьи, можно устанавливать требования, которые покажутся дискриминационными католикам или последователям Сан Мен Муна, хиппи или скинхедам. Суды отказались считать сикхов расовой или этнической группой – и признали их исключительно религиозной общиной.

Истец обратился в Палату лордов, которая сочла сикхов этнической группой. После этого судьи обсудили отдельное положение закона о запрете расовой дискриминации.

Дело в том, что закон разрешал работодателю (или, в данном случае, директору школы) устанавливать требования или ограничения, «которые он применяет в равной степени» ко всем расовым группам в коллективе. Дискриминацией будет считаться ситуация, если «доля людей, способных подчиниться требованию, в одной расовой группе существенно меньше таковой в другой группе».

Кроме того, согласно закону, работодатель должен доказать, что эти требования «являются оправданными независимо от цвета кожи, расовой принадлежности, национальности».

По мнению Палаты лордов, фразу «может подчиниться требованию» надо понимать не в буквальном смысле, а с практической точки зрения. Школьник-сикх физически способен снять тюрбан, но ему придётся отказаться от культурной ценности этого предмета одежды для его расовой группы. А вот для школьников-британцев никакой головной убор не имеет подобной культурной ценности – поэтому им, в отличие от сикхов, не сложно подчиниться этому требованию.

При этом директор не смог предоставить суду достаточно уважительных причин запрета на тюрбаны. Палата лордов указала на другой схожий иск – когда сикху запретили работать на кондитерской фабрике из-за длинной бороды. В том случае суд не нашёл дискриминации в действиях работодателя, поскольку борода помешала бы производственному процессу. Точно так же нельзя назвать дискриминацией отказ школы ввести для ученика «религиозное» меню – если она докажет, что не может себе это позволить с финансовой точки зрения. Но в данном случае «тюрбан нежелателен для ответчика только потому, что он является проявлением этнического происхождения заявителя». В итоге Палата лордов встала на сторону семьи Мандла. «[Никакая] дискриминация не может быть оправдана искренней верой в то, что школа обеспечила бы лучшую систему образования, если бы в ней была разрешена дискриминация», – говорилось в заключении.

Пятнадцать лет и тринадцать слов

Но вернёмся в 2021 год. Объяснения Джона Холбрука не были приняты. В день выхода колонки на твит отреагировала коллегия адвокатов Cornerstone Barristers, где состоял Холбрук. Организация заявила, что «осуждает содержание твита и всё, на что в нём намекается».

Заявление Cornerstone Barristers

Мы безоговорочно осуждаем дискриминацию во всех её формах. Мы полностью привержены равенству, разнообразию и толерантности.

Более того, Cornerstone Barristers объявили и попросили о начале «срочного расследования этого вопроса» – и публично попросило «немедленно удалить твит». Адвокат отказался это сделать. А 31 января он заявил, что покинул Cornerstone Barristers, «не дожидаясь исключения». «Я проработал адвокатом 30 лет, из них 15 – в Cornerstone Barristers. Я имел безупречный профессиональный послужной список, моя работа была высоко оценена. И всё же одно предложение, опубликованное на платформе, предназначенной для полемики, положило конец моей карьере», – заявил Холбрук.

Он заявил, что часть критиков посчитали расистским его слова про «цветного подростка». «Но Руби выиграла дело, потому что была “цветной”. Её расовая принадлежность послужила основанием для подачи и удовлетворения судебного иска. Без упоминания расы девушки в твите не было бы смысла», – пояснил адвокат.

Он пожаловался, что критики «не смогли понять его мысль». «У многих пользователей Твиттера, особенно у юристов, текут слюнки от любого видео, в котором прославляется культурное разнообразие и дискурс о равенстве, – заявил Холбрук. – Но им нечего ответить критикам – например директорам школ, которых я цитировал в своём эссе. Те видят, что культурное разнообразие может быть разрушительным, если не сдерживается важностью культурной ассимиляции». Адвокат призвал «честно обсудить пагубную культуру отмены».

Барристер Джон Холбрук

Культура отмены – это смирительная рубашка для свободного выражения идей. Демократия не может функционировать, когда одни могут свободно говорить, а другим заткнули рот.

В конце заявления адвокат заявил, что критикам не удастся «отменить» его. Он заявил, что вполне обеспечен – поэтому уход из Cornerstone Barristers лишь даст ему «больше времени для полемики». «30 лет назад я начал свою юридическую карьеру, занимаясь pro bono помощью женщинам, несправедливо уволенным из-за беременности, – сказал Джон Холбрук.– Теперь я завершу свою карьеру, помогая pro bono женщинам, несправедливо уволенным за мнение, что у женщин нет пениса».

Через четыре дня Cornerstone Barristers официально сообщили, что участники объединения проголосовали за исключение Джона Холбрука. «Заявления, сделанные в социальных сетях господином Холбруком, несовместимы с членством в Cornerstone Barristers, – говорится в пресс-релизе. – Мы безоговорочно осуждаем дискриминацию во всех её формах».

Избегайте горячих споров

Через несколько дней Джон Холбрук направил открытое письмо главе Совета барристеров Англии и Уэльса Дереку Свитингу. Он сообщил, что за последнее время сразу несколько адвокатов «подверглись значительной публичной критике, хотя они не сделали ничего противозаконного или ненадлежащего». «Однако Совет адвокатов не сделал публичного заявления в поддержку ни одного из них, – посетовал Холбрук. – Моё исключение показывает, что теперь невозможно заниматься адвокатской практикой, выражая консервативные и “народные” взгляды. Если вас устраивает такое положение дел, то общественность должна знать, что адвокатура стала профессией для тех, кто либо придерживается левых политических взглядов, либо не бросает им публичный вызов. С другой стороны, если вы считаете, что в адвокатуре есть место для тех, кто готов бросить вызов либералам, читающим “Гардиан”, то я с нетерпением жду вашего ответа на это письмо».

Барристер Джон Холбрук

Если, как я боюсь, адвокатура станет эксклюзивным клубом для левой политической элиты, то общественная поддержка её – и закона в целом – быстро и справедливо ослабнет.

В ответном письме Дерек Свитинг заявил, что не согласен с тезисами Холбрука. «Адвокатура – это современная профессия, члены которой придерживаются и выражают широкий спектр взглядов, [но делают это] с терпимостью и уважением». Он подчеркнул, что Холбрук имеет полное право выражать своё мнение в социальных сетях – но статус адвоката накладывает на него ограничения о форме высказываний. «Определённые правила профессионального поведения применялись во все времена. Они включают в себя обязательство не допускать действий, которые могут подорвать доверие общественности к вам и к вашей профессии», – заявил Свитинг.

Он напомнил, что Совет по стандартам адвокатуры ещё в 2019 году опубликовал рекомендации по использованию социальных сетей. «Унизительные или оскорбительные комментарии могут снизить общественное доверие к профессии. Также желательно избегать участия в горячих спорах, – процитировал документ Свитинг. – Вы всегда должны учитывать содержание и тон того, что публикуете или репостите. Комментарии, которые, по вашему мнению, соответствуют хорошему вкусу, другими людьми могут быть сочтены неприятными или оскорбительными».

Напоследок глава совета напомнил, что твит Холбрука касался молодой девушки, «которая, без сомнения, испытывала давление». «Вы могли бы выразить свою точку зрения другими способами», – заключил Дерек Свитинг.

Ни нашим, ни вашим

В мае стало известно, что Совет по стандартам адвокатуры возбудил дисциплинарное производство в отношении Холбрука. Причём речь шла уже о 18 твитах, сделанных в разное время. Адвокат дал подробные пояснения по каждому из них. Наконец, 26 августа дисциплинарная комиссия опубликовала своё решение. Она посчитала, что твит про дело Руби Уильямс не нарушает этических стандартов: «Ваши слова были опрометчивыми и могли быть расценены как оскорбление. Однако комиссия признала, что вы выразили своё личное политическое мнение по поводу законодательного акта и не собирались унизить или оскорбить человека».

В итоге Комиссия обнаружила нарушение только в одном твите из 18. В октябре 2020 года французский учитель Самюэль Пати был убит Абдулахом Анзоровым, который проживал в стране в статусе беженца из России. Анзоров заявил, что Пати показывал в школе карикатуру на пророка Мухаммеда, опубликованную журналом Charlie Hebdo (позже выяснилось, что это неправда). Британский журналист-мусульманин Рошан Салих написал в твиттере, что французские власти должны закрыть Charlie Hebdo за «неоднократные провокации». Он назвал журнал «расистской исламофобской тряпкой» и заявил, что «свобода слова не стоит гражданской войны».

Джон Холбрук ретвитнул эту запись и добавил комментарий: «Свобода слова умирает, и исламисты и другие мусульмане играют [в этом] центральную роль. Кто возглавит борьбу за восстановление свободы слова как основы всех других свобод?»

Дисциплинарная комиссия заявила, что приняла во внимание контекст записи – и знает про твит Рошана Салиха. Тем не менее члены комиссии пришли к выводу: «обычный разумный читатель» расценит твит как заявление, что «мусульманская община виновата в ограничении свободы слова». Комиссия посчитала, что запись не только оскорбительна, «но и может способствовать враждебному отношению к мусульманам». А значит, это снижает доверие общественности к профессии. Комиссия вынесла ему предупреждение и оштрафовала на £500. В решении подчёркивалось, что штраф «не является дисциплинарным взысканием», а представляет собой «административную санкцию».

«Им потребовалось шесть месяцев, чтобы сделать очевидное всем заявление, которое должно было занять шесть секунд, – написал Холбрук. – В твите, который положил конец моей профессиональной карьере, не было обнаружено ничего неправильного. Все, кто призывал меня “отменить”, должны теперь задуматься о своём поведении. А юристы среди них должны задуматься, не они ли навредили профессии».

При этом адвокат категорически не согласился с оценкой своего твита о свободе слова. «Это решение вызывает глубокое беспокойство…В условиях демократии каждый имеет право выражать свою точку зрения о политических вопросах – а все исключения из этого правила конкретны и четко сформулированы, – написал он. – Границы “оскорбления и возможной вражды” настолько субъективны, что почти любой, кто участвует в политических спорах, может их пересечь».

Джон Холбрук подал апелляцию на решение комиссии. Он обещает «продолжить борьбу за свободу слова, в том числе за право адвокатов играть полноценную роль в политической жизни нации».

США

Умер «защитник ЦРУ», известный одобрением пыток

В начале августа скончался 73-летний Джон Риццо – известный всей стране юрисконсульт, который работал на 11 директоров ЦРУ и семь президентов США. Несколько лет назад он сказал на лекции: «Я знаю, что будет написано в первом абзаце моего некролога. “Умер Джон Риццо – юрист, который одобрил программу пыток”». Действительно, американские СМИ обсуждают сейчас именно эту страницу его биографии.

Риццо родился в 1947 году. В 1972 году он окончил юридический факультет Университета Джорджа Вашингтона и работал в Таможенной службе США. В 1976 году страну сотряс скандал: комиссия под руководством сенатора Фрэнка Чёрча доказала, что американские спецслужбы прибегают в своей работе к противозаконным методам. В частности, он рассказал о тайном проекте ЦРУ по убийству иностранных политических лидеров, нелояльных США. Пока американцы спорили о допустимости подобных действий, Риццо увидел в этой истории возможность для карьерного роста: «Я подумал: что ж, в такой ситуации им определённо понадобится адвокат». Он перешёл на службу в ЦРУ – и отдал Управлению 34 года жизни.

Журналисты писали, что ему приходилось обеспечивать юридическую поддержку «грязных» операций разведки в Латинской Америке. Но переломным моментом его карьеры стали теракты 11 сентября. Вскоре после них ЦРУ задержало палестинца Абу Зубайда. Американская разведка была уверена, что он является важной фигурой в террористическом подполье. Как вспоминает Риццо, сам Зубайда «вёл себя высокомерно» и «давал понять, что знает о планах Аль-Каиды* – но никогда о них не расскажет».

Отчаявшись «расколоть» подозреваемого, ЦРУ разработало стратегию «Усиленных методов допроса» – и попросило своего юриста оценить её законность. «За последние 25 лет работы в Управлении я не слышал ни о чём подобном», – признавался Риццо. Речь шла о лишении сна, имитации утопления, «унижающих побоях», содержании в крохотных помещениях вместе с насекомыми.

Юрист попросил время, чтобы подумать. В мемуарах он писал, что «мог бы тогда остановить всё это, если бы захотел». Но он не захотел. «Размышляя над этим снова и снова, я пришёл к выводу, что проблема была совсем не простой, – вспоминал Риццо. – С терактов 11 сентября прошло менее полугода; нация всё ещё опасалась очередного катастрофического нападения; отчёты разведки указывали на реальность такой угрозы – а ЦРУ держало под стражей одного человека, который, вероятно, знал, когда, где и кем будет осуществлён следующий теракт. И он насмехался над нами».

Из мемуаров Джона Риццо

Я не мог перестать прокручивать в голове ужасный сценарий: происходит ещё одна атака и Зубайда радостно говорит ЦРУ, что он знал об этом. Сотни, а возможно и тысячи американцев снова лежат мёртвыми в развалинах – и всё потому, что Управление уклонялось от действий, необходимых, чтобы получить у него эту информацию. Я бы не смог с этим жить.

В итоге Джону Риццо пришлось жить с репутацией «юриста, который одобрил программу пыток». Он поддержал инициативу ЦРУ, забросал Министерство юстиции ходатайствами и добился легализации «Усиленных методов допроса». Разумеется, с множеством оговорок. И всё-таки это было, как он сам говорил, «юридическое прикрытие». Экс-директор ЦРУ Майкл Хайден так написал об этом в некрологе Риццо: «Многие оперативники действовали с уверенностью, что Джон, – и, что более важно, закон, – стояли за ними». И добавил, что Риццо «…несколько раз останавливал “программу”, если её правовая основа менялась после решений суда или изменений в законе».

К Зубайде 83 раза применили «допрос с использованием воды»; как утверждал Риццо, подозреваемый «впал в состояние выученной беспомощности» и «сдал двух крупных рыб из Аль-Каиды». Их также ждали «усиленные методы». А Джону Риццо поручили другую работу: он возглавил небольшую группу юристов, которая должна была обосновывать «решения о ликвидации террористов». Последнюю подпись ставил Риццо – как рассказывают журналисты, он даже бравировал этим.

Из интервью Джона Риццо

Сколько профессоров-юристов подписывали смертные приговоры?

При этом он подчёркивал, что всегда требовал максимальной доказательной базы – а из-за этой принципиальности «многие возможности были упущены» и «много плохих парней остались в живых». Когда это было возможно, Риццо лично наблюдал за «ликвидацией» – например, стоя за плечом оператора беспилотника, наносящего авиаудары. «Я был заинтересован в том, чтобы это сделали самым чистым способом», – объяснял он.

Ирония судьбы: Джон Риццо пришёл в ЦРУ благодаря скандалу – и покинул Управление по той же причине. В 2008 году СМИ и члены Конгресса заявили, что Управление использует незаконные методы; под огнём критики Риццо через год ушёл на пенсию. Началось расследование, и в 2014 году Сенат признал, что «Усиленные методы допроса» неоднократно выходили за рамки, установленные Минюстом – и оказались при этом не особенно эффективными в плане получения разведданных. Риццо признал отдельные случаи пыток – но продолжал настаивать, что ЦРУ получило важную для всей страны информацию.

«Джон Риццо был апологетом пыток и пособником пыток, – написал американский журналист, Пулитцеровский лауреат Спенсер Акерман. – Правда никогда не имела для него значения. Жизнь и достоинство людей, брошенных в горнило ЦРУ после 11 сентября, никогда не имели для него значения. Важны были прерогативы ЦРУ».

«Джон олицетворяет всех невоспетых героев секретной службы, которые изо дня в день спокойно поддерживают поток [поступления разведывательной] информации, несмотря на крики противников», – заявил бывший директор ЦРУ Портер Госс.

Точку в этом споре вряд ли возможно поставить. Впрочем, можно процитировать самого Риццо. В последние годы жизни он неоднократно делился с журналистами одним своим наблюдением, которое его крайне удивляло. Убийство подозреваемых в терроризме с помощью беспилотников оказалось «с юридической точки зрения менее опасным действием», чем «усиленный допрос», при котором они оставались в живых.

* Аль-Каида – террористическая организация, запрещенная в России.