Александр Мячин – о том, почему не боится преследования за «антивоенную» жалобу
Адвоката нельзя наказать за защиту
настоящий материал (информация) произведён, распространён и (или) направлен иностранным
агентом журналистским проектом «адвокатская улица», либо касается деятельности журналистского проекта «адвокатская улица» 18+
Процесс
«Специальная военная операция»
«Улица» обнаружила в Facebook необычное решение суда по «цензурному» делу. Текст опубликовал томский адвокат Александр Мячин. Его доверительница вышла в пикет с антивоенным плакатом – и её привлекли к ответственности за дискредитацию действий вооружённых сил РФ. Мячин подал апелляционную жалобу, в которой привёл нестандартный довод – о недоказанности того факта, что «спецоперация» направлена на «защиту интересов РФ и её граждан, поддержание международного мира и безопасности». Хотя судья Томского областного суда Алексей Еремеев не согласился с позицией адвоката, он подробно пересказал её в своём решении. По просьбе «Улицы» Мячин объяснил логику «антивоенного» довода – и рассказал, почему не боится привлечения к ответственности за защитительную позицию и публикацию судебного акта.
В сё очень просто. Д. – обычный человек, не активист. Она вышла на площадь в Томске сама по себе с плакатом «Нет войне! Вас бомбят, а нам запрещают об этом говорить». Д. задержали и доставили в Советское РУВД. Там в отношении неё был составлен протокол по ч. 1 ст. 20.3.3 КоАП (дискредитация использования вооружённых сил РФ). Дальше материалы дела поступили в суд, где я представлял интересы Д. – и пытался донести свою позицию до судьи.
Начнём с того, что слова на плакате вообще невозможно соотнести с российской армией. Человек вышел с лозунгом «Нет войне». В принципе, безотносительно к каким-то конкретным событиям. Эти слова не могут кого-то или что-то дискредитировать. Ведь дискредитация – это подрыв авторитета. Вот если бы Д. вышла с плакатом «Вооружённые силы РФ – гнусь», то да – это был в бы в чистом виде подрыв авторитета.
Если внимательно прочесть диспозицию ч. 1 ст. 20.3.3 КоАП, то мы увидим два важных момента:
1) она не содержит указания на действия вооружённых сил России в Украине – там написано о дискредитации вооружённых сил, действующих за границей;
2) но при этом содержит цели, которым должно соответствовать использование ВС РФ за границей: «защите интересов Российской Федерации и её граждан, поддержание международного мира и безопасности».
Очевидно, что Д. привлекли к ответственности за пикет против действий ВС РФ в Украине. По диспозиции вменённой ей статьи нам нужно установить, доказано ли, что «спецоперация» в Украине соответствует требованиям этой нормы. То есть направлена ли она на сохранение мира, поддержание безопасности и защиту интересов россиян?
Причём обвиняемые по КоАП обладают презумпцией невиновности. То есть доказывать виновность Д. обязаны полицейские, составившие в отношении неё протокол. В том числе доказать, что военные действия, которые ведёт Россия на территории Украины, направлены на поддержание мира и безопасности. Этого никто не доказал.
Выдержки из решения Томского областного суда: «Защитник в жалобе утверждает, что действия вооружённых сил РФ в рассматриваемом случае не являются ни действиями по поддержанию международного мира и безопасности, ни действиями по защите интересов Российской Федерации и её граждан. По мнению защитника, то, что называется “специальной военной операцией”, а по факту – войной с сопредельным государством Украиной. Нападение с использованием вооружённых сил РФ на соседнюю страну, не находящуюся в состоянии войны с РФ, по мнению защитника, не может быть расценено как действия по поддержанию международного мира и безопасности… Защитник утверждает, что официальные власти РФ и средства массовой информации выдвигают уже четвёртую версию необходимости такого нападения, и, по мнению защитника, они все являются лживыми. Защитник настаивает на то[м], что не доказано, что нападение на Украину являлось необходимым для защиты интересов РФ и её граждан, учитывая последствия такого нападения в виде экономических санкций. <…> Защитник полагает, что по делу в качестве потерпевшего должны быть признаны вооружённые силы РФ или органы государственной власти, принявшие решение об использовании ВС РФ в целях защиты интересов РФ и её граждан, поддержания международного мира и безопасности».
Более того, Д. по сути судили не за дискредитацию – а за пикет. В протоколе и решении суда две трети текста посвящены именно обвинениям в нарушении установленного порядка проведения публичного мероприятия.
Все мои доводы абсолютно правовые – и по закону ко мне нельзя применить ту же 20.3.3. КоАП за защитительную речь в суде и текст апелляционной жалобы.
Адвокат не может быть привлечён к ответственности за высказывание мнения при защите своего доверителя. Если это изменится, мы попадём в совершенно патовую ситуацию. Тогда адвокатов за защиту обвиняемых в убийстве смогут судить за содействие в преступлении. Что касается публикации судебного акта, то процесс был открытым, решение не засекречивалось.
Возможно, я обратил на себя внимание своей позицией и публикацией этого решения. Но если меня привлекут к ответственности за защиту доверителя, то возникнет вопрос: что останется адвокату в нашей стране? Что, как в «Жизни и необычайных приключениях солдата Ивана Чонкина» Войновича, где адвокат просил наказать своего подзащитного?
«Товарищи судьи! – взволнованно начал тот. – Долг адвоката состоит в том, чтобы защищать своего клиента. По роду своей профессии мне приходилось защищать воров, грабителей, насильников и убийц. И каким бы тяжким ни было преступление моего подзащитного, всякий раз я находил в его действиях те или иные смягчающие вину обстоятельства. Но, товарищи судьи, советский адвокат прежде всего советский человек. И как советского человека, как коммуниста меня глубоко возмущают действия моего нынешнего подзащитного. Да, я защитник, – повысил он голос, – но, когда я вижу такого ужасного преступника, я невольно хочу защищать не его, а от него наш народ, нашу страну, нашу власть. И именно с целью защиты всех наших завоеваний я решительно поддерживаю требование прокурора и считаю, что нет такой казни, которая могла бы хоть в какой-то степени соответствовать чудовищным злодеяниям подсудимого».
Конечно, мы уже находимся, мягко говоря, за пределами правового поля. Но если государство сочтёт, что адвокат не имеет права высказываться при осуществлении защиты своего доверителя, не имеет права публиковать незасекреченные судебные решения, то это будет совсем другой рубеж.