Узники замка ЦВСИГ

Граждане Украины, задержанные из-за нарушений миграционного законодательства, после начала «спецоперации» оказались в ловушке: выдворить их из России было уже невозможно. Благодаря вмешательству правозащитников к концу лета большинство украинцев оказались на свободе. Но в подмосковном спецприёмнике «Сахарово» до сих пор находятся три десятка граждан Украины с непонятным правовым статусом. Их скрывают и от правозащитников, и от других задержанных; членам ОНК неофициально поясняют, что это «террористы». «Улица» рассказывает об этой загадочной группе украинцев – и о том, в каких условиях эти люди бессрочно содержатся в спецприёмнике.

«Похуже, чем в СИЗО»

В июне правозащитники узнали, что десятки украинцев «зависли» в подмосковном спецприёмнике «Сахарово». Люди находились там уже несколько месяцев – и никто не понимал, что с ними делать, рассказал «Улице» руководитель правовых программ Московской Хельсинкской группы Роман Киселёв.

В Центры временного содержания иностранных граждан (ЦВСИГ) попадают в основном иностранцы, которых суд постановил выдворить из страны. Как правило, это наказание за нарушения режима пребывания или труда – например просроченную миграционную карточку, отсутствие регистрации, работу без разрешения или патента. Обычно люди содержатся в ЦВСИГ несколько дней или недель между решением суда и собственно высылкой.

Ещё туда перед депортацией попадают иностранцы, в отношении которых вынесено решение о нежелательности пребывания. Это значит, что власти сочли их угрозой для обороноспособности и безопасности государства, прав других лиц, общественного здоровья или нравственности. На практике в спецприёмник часто попадают осуждённые (их депортируют после отбытия наказания) или даже просто ВИЧ-инфицированные иностранцы (если у них нет семьи в России).

После начала «спецоперации» риск попасть в ЦВСИГ вырос и у обычных украинцев, давно живущих в России. Чтобы легально находиться в стране, они просто уезжали домой каждые 90 или 180 дней, а затем возвращались обратно. После 24 февраля это уже невозможно. Кроме того, стало намного сложнее решать бюрократические проблемы с документами. «Например, ты не можешь заменить истёкший паспорт, – говорит Киселёв. – Потому что нет дипломатических отношений [между Россией и Украиной], не работают посольства и консульства [Украины в России]. У нас известны случаи, когда люди приходили в полицию и говорили, что потеряли документы. А их там же и принимали».

Отправить этих граждан в Украину тоже нельзя. «Для организации выдворения требуется, во-первых, запросить специальные документы у дипломатического представительства. Украины. Потом надо купить им билеты на самолёт или довезти их до границы, – объясняет Киселёв. – Помимо всего прочего нужно договориться о дате и времени передачи гражданина с украинской погранслужбой. Очевидно, что с начала *** [“спецоперации”] это стало невозможным. И людей начали просто держать в ЦВСИГ месяцами».

К концу июня в одном только ЦВСИГ «Сахарово» скопилось 113 украинцев, задержанных ещё в феврале-марте. Правозащитники выяснили, что это общефедеральная проблема. Например, в Петербурге в июне нашлось около 40 таких людей. Впоследствии «застрявшие» украинцы обнаружились в ЦВСИГ Тверской, Воронежской, Орловской, Липецкой, Свердловской, Нижегородской областей, Краснодарского края и Башкортостана – в общей сложности около 90 человек. В масштабах страны их может быть намного больше, но официальной статистики нет.

«А условия в ЦВСИГ просто отвратительные, – подчёркивает Киселёв. – Можно сказать, что там похуже, чем в СИЗО. Потому что СИЗО, несмотря на все их недостатки, рассчитаны на то, что люди долго будут сидеть. А ЦВСИГ – нет». Член подмосковной ОНК Георгий Иванов соглашается: «Условия в “Сахарово” даже жёстче тюремных».

Соль как оружие

«Улица» поговорила с тремя украинцами: двое недавно освободились из «Сахарово», а третий и сейчас там находится. Все они жалуются на условия содержания.

«Я бы лучше в тюрьме сидел», – говорит Евгений Скворцов. Он находился в ЦВСИГ с 22 марта по 12 июля. «Санузел – это просто дырка в полу. Никакой двери нет, ничего, только перегородка высотой где-то в метр. Мыться раз в неделю, кормёжка вся подстроена под мусульман – свинины не увидишь, – рассказывает мужчина. – В рационе каждый день либо мясо, либо рыба. Рыба, конечно, с запашком, но кому не нравится, тот не ест. В целом порции маловатые, не наедаешься. Получить передачку – целая история, огромные очереди».

Андрей Симбирцев оказался в «Сахарово» ещё в начале 2021 года и смог выйти только спустя полтора года. Выдворение Симбирцева никак не удавалось организовать, потому что он уехал из Украины ещё в подростковом возрасте и не успел получить там паспорт. «Вода в кране либо ржавая, либо мутная, на вкус сильно отдаёт металлом. Пить её нежелательно – будет болеть живот. Много вредных насекомых – тараканы, клопы. И с ними не особо хотят бороться, – говорит Симбирцев. – От любой боли и от всех болезней лечат активированным углём и парацетамолом; врачи говорят, что на лекарства бюджета нет. Кипяток выдают три раза в день по одной кружке на человека. Хлеб привозят не всегда свежий, бывает даже совсем чёрствый. Чайники, кипятильники иметь нельзя – хотя розетки в камерах есть, но они не работают. Телевизоры тоже нельзя. Можно попросить у администрации радио, но его выдают только тем, кто сидит более двух месяцев – и то надо долго просить».

Бывший узник «Сахарово» Андрей Симбирцев

Еда несолёная, соль никто не выдаёт, её даже не всегда пропускают с передачами. Запрет соли администрация аргументирует тем, что заключённые могут использовать её в качестве оружия по отношению к охранникам и внутреннему персоналу: можно якобы кинуть соль в глаза.

Пользоваться связью в спецприёмнике нельзя, рассказывают собеседники «Улицы»: в лучшем случае выдадут кнопочный телефон на час-другой. «Самое тяжёлое – это то, что инспекторам, которые нами занимаются, абсолютно наплевать на людей, – на условиях анонимности рассказал задержанный, который до сих пор находится в “Сахарово”. – Например, человек сидит, у него нет связи с родственниками. А они все находятся [в зоне боевых действий] на Донбассе. Человек месяц пишет прошения, чтобы ему дали хотя бы телефон позвонить. Никто не реагирует. Спросил инспектора, почему. Тот его прямым текстом послал и сказал: “Если будешь открывать рот – устроим сладкую жизнь”».

Роман Киселёв подчёркивает: в отличие от СИЗО или колоний, в правилах ЦВСИГ вообще ничего не говорится о возможности или запрете корреспонденции. Но по факту, говорит юрист, никто ни с кем не может переписываться.

Неисполнимое наказание

В итоге правозащитники всё-таки нашли способ освободить большинство «зависших» украинцев. Их союзником в этом вопросе неожиданно стала Федеральная служба судебных приставов (ФССП), которая обеспечивает исполнение судебных решений. Приставы признали, что выдворить украинцев фактически невозможно – и посоветовали идти в суд с требованием прекратить исполнение наказаний (письмо из ГУ ФССП Москвы есть в распоряжении «Улицы»). В ведомстве сообщили, что сами также будут обращаться в суды. «Мы подумали, что они это так просто [написали], для красного словца. Но, как казалось, они и правда начали этим заниматься», – признаёт Киселёв.

Юристы предложили узникам ЦВСИГ также обратиться в суды. В распоряжении «Улицы» есть копия одного из таких заявлений. В нём гражданин Украины объясняет Кузьминскому суду: даже если бы выдворение каким-то образом было возможно, высылка в страну, где идут полномасштабные боевые действия, неминуемо создала бы опасность для жизни и угрожала бы его базовым правам. Ещё один аргумент заявителя – что содержание в ЦВСИГ по сути является бессрочным, «не преследует легитимную цель» и несоразмерно его проступку. Гражданин Украины подчёркивает: его вина только в отсутствии ряда миграционных документов. В итоге суд согласился его освободить.

Московские и подмосковные суды удовлетворили большинство требований ФССП и украинцев – если не в первой инстанции, то в апелляции. И сейчас более 70 человек уже вышли из «Сахарово», говорит Киселёв. Они могут оставаться в России либо уехать в любую другую страну. По словам правозащитников, в последние месяцы новые украинцы в ЦВСИГ практически не попадают – суды перестали назначать им выдворение. А в конце августа президент подписал указ о запрете выдворения граждан Украины.

Бессрочное заключение

Но некоторые граждане Украины так и не вышли на волю. Так, в «Сахарово» до сих пор находятся пять человек, чьё освобождение прямо заблокировала ФСБ. Хотя никаких официальных обвинений этим людям предъявить не смогли.

В Щербинский суд, где слушались иски об их освобождении, 30 июня поступило письмо начальника отдела УФСБ по Троицкому и Новомосковскому округу столицы Федотова (копия есть в распоряжении «Улицы»). В письме перечислены имена и даты рождения пяти мужчин (они известны «Улице»).

Из письма УФСБ в Щербинский суд

«Имеются сведения о возможной причастности граждан Украины… к осуществлению экстремистской и террористической деятельности, что создаёт угрозу национальной безопасности Российской Федерации. При этом достаточных данных для решения вопроса о возбуждении уголовного дела не получено».

В документе не раскрываются подробности «возможной причастности» этих людей к экстремизму и терроризму. Тем не менее Федотов попросил суд «учесть указанную информацию при рассмотрении материалов нарушения миграционного законодательства РФ в отношении указанных лиц». И Щербинский суд действительно не стал освобождать пятерых украинцев. В трёх случаях отказ уже утвердил Мосгорсуд, сейчас эти решения обжалуются.

Киселёв уточняет, что упомянутые в документе пять человек никак не связаны друг с другом. Все они попали в «Сахарово» из-за нарушений режима пребывания, но при разных обстоятельствах. Сейчас они находятся в ЦВСИГ и «освобождать их пока никто не собирается», констатирует правозащитник.

Руководитель юридического департамента фонда «Русь сидящая» (внесён в реестр «иноагентов») Ольга Подоплелова подчёркивает, что подозрения о «возможной причастности» не могут быть основанием для содержания человека в ЦВСИГ. «По большому счёту это такая скрытая форма интернирования – принудительного лишения свободы в условиях войны», – считает Подоплелова. Она напоминает, что рабочая группа ООН по произвольным задержаниям считает таковым «лишение свободы, которое явно не может быть оправдано на каком-либо правовом основании, или представляет собой дискриминацию по признаку гражданства или этнического происхождения».

Важно понимать, что в данной ситуации не установлен срок, после которого украинцы должны выйти на свободу. Тогда как в нормальной ситуации у любого ограничения свободы – и у административного ареста, и у содержания под стражей, и у лишения свободы – есть конечный срок. Конституционный Суд ранее указывал, что невозможность выдворения не должна влечь за собой бессрочное содержание человека в ЦВСИГ, напоминает Подоплелова.

О чём говорят чекисты

Правозащитникам неизвестно, почему ФСБ не хочет, чтобы пять украинцев покинули спецприёмник. Но другие задержанные рассказывали членам ОНК, адвокатам и родственникам о «беседах» с сотрудниками спецслужбы. «Им задавали вопросы про отношение к “специальной военной операции” и к России. Похожие на те, что можно прочитать в историях про фильтрацию», – говорит Роман Киселёв (ссылки на СМИ, внесённое в реестр «иноагентов»).

«Беседы» с людьми в гражданской одежде упоминали в разговорах с «Улицей» двое бывших заключённых «Сахарово» и человек, который сейчас находится там. «Лично меня никогда никто не вызывал ни на какие допросы. Но были украинцы, которых действительно вызывали. Задавали вопросы, как они относятся к тому, что происходит на Украине, имеются ли какие-либо связи с военной инфраструктурой Украины. Что им люди отвечали, я не знаю. Но двое украинцев в начале июня куда-то пропали. Охранники нам сказали, что их депортировали, хотя границы закрыты», – рассказывает Андрей Симбирцев.

Он добавляет, что в «Сахарово» содержался уроженец Ивано-Франковской области, который не скрывал своих радикально проукраинских взглядов. Несмотря на это, особых проблем с администрацией или ФСБ у него не было, настаивает Симбирцев: «Он бывал в карцере – но не по идеологическим причинам, а потому, что кидался с дракой на старшего смены охраны».

«Да, действительно, сотрудники ФСБ проводили такие беседы, – рассказывает Евгений Скворцов. – Опрашивали абсолютно каждого украинца. Выводят в отдельный кабинет, всё фиксируют на диктофон, плюс записывают [на бумагу], ну и всё под видеонаблюдением. Вопросы – служил или не служил [в армии], кто есть по ту сторону [границы] из родственников, с кем созваниваешься, как относишься к “военной спецоперации” и тому подобное. Если не поддерживаешь Россию – вопрос, в связи с чем не поддерживаешь».

По мнению Скворцова, пятеро удерживаемых у «Сахарово» украинцев могли вызвать подозрение спецслужб именно во время таких бесед. «Может, ляпнули что-то не подумав», – предполагает Скворцов. Но тут же добавляет: «Один парень, который освобождался вместе со мной, [на опросе] честно сказал: “Я не поддерживаю спецоперацию”. И ничего, выпустили же… Его проверили, увидели, что за ним ничего нет, и выпустили».

«Улица» нашла в соцсетях профили трёх из этих пяти мужчин. Первый из Харькова, второй из города Каменское Днепропетровской области, а у третьего в графе «город» указана Москва. Все трое используют в соцсетях основном русский язык.

Три десятка неизвестных

Но эта пятёрка не единственные украинцы, которых продолжают удерживать в «Сахарово». «Там есть какая-то непонятная группа людей, к которым нам [изначально] отказались давать доступ. Мы не знаем даже их имён, –говорил Киселёв корреспонденту “Улицы” в августе. – Нам, как бы подмигивая, говорили, что это “террористы”. Которых там содержат только потому, что других мест нет». По подсчётам правозащитников, речь может идти примерно про 30 человек. О наличии в ЦВСИГ такой группы украинцев «без деталей» знает также адвокат комитета «Гражданское содействие» (внесён в реестр «иноагентов») Роза Магомедова. Она, впрочем, допускает, что их уже вывезли из спецприемника. Те люди, которые освободились из «Сахарово», предпочли в беседе с «Улицей» не обсуждать эту группу товарищей по несчастью.

14 сентября источник, близкий к «Сахарово», рассказал «Улице», что эти задержанные, скорее всего, продолжают находиться в изоляторе. С его слов, это 32 человека, которых ещё 7 мая привезли в ЦВСИГ одновременно. «Судя по всему, их взяли в одном месте. Их разделили по двум разным корпусам. Причём в одном из корпусов они были распределены по двум камерам и были как бы отдельно», – сказал собеседник «Улицы». По словам другого собеседника «АУ», начальник спецприёмника «Сахарово» Алексей Лагода ожидал, что этих людей быстро заберут в СИЗО «Лефортово».

«ОНК к нам приезжает, со всеми беседует. Никаких ограничений по гражданам Украины у нас быть не может», – заявил редакции сам Лагода. На прямой вопрос, действительно ли в изоляторе были или есть несколько десятков украинцев, которых должны были этапировать в «Лефортово», начальник ЦВСИГ ответил: «Не знаю. Я такую информацию ОНК не давал». От дальнейших комментариев Лагода отказался, добавив, что не может что-либо пояснять без разрешения пресс-службы ГУ МВД Москвы.

Процессуальный статус этих задержанных неизвестен и непонятен. Ведь по закону ЦВСИГ не входят в число учреждений, где можно содержать обвиняемых и подозреваемых, взятых под стражу по уголовным делам. Они должны находиться в СИЗО, а в исключительных случаях – в изоляторах временного содержания МВД или пограничной службы, исправительных учреждениях или на гауптвахтах. Роман Киселёв констатирует, что судьба этих людей сейчас никому не известна.

Редакция направила запросы в ЦОС ФСБ и в ГУ МВД по Москве, которое курирует «Сахарово». На момент публикации ответы не поступили.