«У меня работа такая»
Следователи рассказали, почему считали адвоката Савельеву виновной
20 июня суд в Ульяновске оправдал адвоката Ирину Савельеву, обвинённую в разглашении данных предварительного расследования (ст. 310 УК). К сожалению, из-за большого количества срочных новостей «Улица» немного отстаёт в освещении этого процесса. Сейчас мы публикуем репортаж о допросах следователей СКР. Почти год они искали потерпевших от действий адвоката, проводили обыски и прослушивали телефоны – а теперь попытались убедить суд в виновности Савельевой. Их выступление выглядит ещё интереснее, когда знаешь итог разбирательства.
Неуверенный следователь
Д опрос старшего следователя Третьего следственного управления СКР Павла Вертецкого много раз откладывали, поскольку он был в отпуске. Наконец, 13 апреля он выступил в судебном участке №7 Заволжского района Ульяновска. Вертецкий начал издалека – и рассказал, как в марте 2020 года возбудил дело об особо крупном мошенничестве. Он привлёк в качестве обвиняемых бывшего вице-мэра Ульяновска Михаила Сычёва, Ольгу Колесникову и Сергея Кузнецова. Защищать Сычёва стала Ирина Савельева; следователь познакомился с ней в июле 2020 года в здании УФСБ – в тот день она дала подписку о неразглашении.
Напомним, защитница сфотографировала материалы дела на телефон, а через три дня дала подписку о неразглашении, «письменно обязавшись не передавать сделанные фотокопии для обозрения посторонним лицам». 15 июля следователь Вертецкий повторно предупредил Савельеву о недопустимости подобных действий и взял с неё «подписку с предупреждением об уголовной ответственности по ст. 310 УК».
«Улица» подробно пересказывала обвинительное заключение по делу. В нём утверждалось, что защитница решила от имени Сычёва обжаловать ряд сделок по отчуждению муниципального имущества – чтобы оспорить размер вменяемого ущерба. Для этого она обратилась к своей знакомой Альфие Шарафутдиновой, «обладающей опытом участия в арбитражных судах и в судах общей юрисдикции при рассмотрении подобных споров гражданско-правового характера». Та согласилась проконсультировать защитницу. В обвинительном заключении сообщается, что Савельева «умышленно» – не согласовывая со следователем «возможность оглашения тех или иных материалов уголовного дела» – передала Шарафутдиновой флешку с материалами дела Сычёва. Такими действиями она «умышленно разгласила сведения об обстоятельствах совершённого преступления».
Федеральная палата адвокатов поддержала Савельеву. Комиссия по защите прав адвокатов ФПА дала заключение, подписанное вице-президентами федеральной палаты Генри Резником и Вадимом Клювгантом. Там подтверждалось, что защитница действовала в соответствии с Законом об адвокатуре и соблюдала процедуру привлечения специалиста, прописанную в УПК. Как отмечали в ФПА, передача сведений лицу, привлекаемому в качестве специалиста, не нарушает закон – при условии дачи им письменного обязательства о неразглашении этих данных без разрешения следователя.
В «сентябре или октябре того же года» Павел Вертецкий получил материалы органов дознания. На их основании он провёл обыск у специалиста Шарафутдиновой – потому что она «могла быть причастна к совершению преступления». Из её квартиры изъяли телефон, ноутбук и флешку, на которой следователь обнаружил фотографии дела Сычёва, сделанные Савельевой.
«Переданные материалы однозначно относились к тайне предварительного следствия, – заявил суду Вертецкий. – В пакет этих материалов входили не только показания подозреваемых и обвиняемых. Туда входили показания свидетелей, органов дознания следствия. Они содержали результаты проведённых мероприятий; сведения о лицах, в отношении которых мероприятия проводятся; данные сотрудников, которые эти мероприятия проводили». По его мнению, специалист «могла передать эти сведения неограниченному количеству лиц, в том числе сотрудникам администрации [Ульяновска]». «Орган дознания лишился роли оперативного сопровождения», – пожаловался следователь. Он посвятил суд в детали своей работы, рассказав, как тяжело бывает находить общий язык со свидетелями: «Я не могу быть уверен, что они не обладали информацией из материалов, которые Савельева разгласила». Впрочем, Вертецкий подтвердил, что у него не было достоверной информации о передаче данных кому-либо, кроме специалиста.
Несмотря на это, следователь принял решение возбудить в отношении Савельевой дело по ст. 310 УК. По нему тоже пришлось проделать много работы: он спрашивал у допрошенных по делу Сычёва лиц, не оказывается ли на них давление. «Даже выделить материалы [из дела Сычёва] – это откопировать всё, заверить, согласовать, рапорт напечатать. Это отвлекло от основной задачи. Сдвигались следственные действия, которые я планировал», – делился следователь с судом.
Монолог Вертецкого занял примерно 20 минут. После этого прокурор задал следователю несколько вопросов – но почти все были сняты судом по просьбе Савельевой, которая посчитала их правовыми. «Материалы дела фактически оказались в руках общественности в лице Шарафутдиновой, – смог ответить на один из вопросов Вертецкий. – Получается, что люди либо не идут на контакт, либо приходят с согласованными версиями. Работа следователя осложняется этими фактами».
Тут помню, тут не помню
Дальше к допросу подключилась сама Ирина Савельева. И первый же вопрос оказался для следователя непростым:
– Вам известно, что материал об избрании меры пресечения в отношении Сычёва, который я передала [специалисту], рассматривался в апелляции в открытом режиме?
После долгого молчания Вертецкий ответил:
– Я в апелляции не участвовал. Но даже если рассматривался, эти материалы были изучены судьёй, никаким участникам они не передавались. Если бы я участвовал в апелляции, я бы вопрос этот поставил, но меня не приглашали.
Тогда Савельева перешла к другой теме. Ранее следствие поясняло: телефон адвоката прослушивался, поскольку она якобы обладала сведениями о преступной деятельности другой фигурантки дела – Ольги Колесниковой. Теперь Савельева решила уточнить:
– Производились ли проверочные мероприятия в отношении Колесниковой по иным эпизодам преступной деятельности?
Вертицкий ответил неохотно:
– Все процессуальные документы, полный объём протоколов следственных действий – [всё это] полностью содержится в материалах уголовного дела. Я на память не помню все нюансы. В суд я его направил тем летом. Если содержатся такие материалы в деле – да. Если нет, то нет.
– Какие основания были для обыска у Шарафутдиновой? – не отставала Савельева.
– Дословно не воспроизведу, но по предоставленной информации… Там было написано, что Шарафутдинова может быть причастна.
– К чему?
– К расследуемому преступлению, имеющему отношение к делу.
– К какому?
– Всё содержится в ходатайствах и судебных решениях. Подробно нюансов не помню. Можете с ними ознакомиться.
– Почему в основание обыска у Шарафутдиновой вы заложили, что она имеет отношение к преступлению Сычёва?
– Я повторюсь, что вот эти формулировки и все вот эти вот события… у меня работа такая. Я сейчас по такому мелкому вопросу пояснить не могу, – нервничал следователь СКР.
Затем Савельева попыталась выяснить подробности оснований для прослушки её телефона – и следователь откровенно «поплыл».
– Почему вы отрицали ОРМ в отношении меня, если уже были представлены результаты [мероприятий]?
– А где отрицал?
– В письменном отзыве на жалобу.
– Думаю, у вас какие-то неточные сведения, – заявил Вертецкий.
– У меня точные сведения, – настаивала Савельева.
– Там, наверно, вопрос по-другому стоял, – предположил следователь.
– Нет.
– Точно по-другому вопрос стоял. В отношении вас как адвоката Сычёва ОРМ точно не производились.
– А в отношении меня как кого они производились? – зацепилась за формулировку Савельева.
– Не как в отношении адвоката Сычёва.
– А в отношении как кого?
– Не как адвоката Сычёва.
– Это я услышала. А в отношении кого тогда?
– В отношении вас.
Этот увлекательный диалог прервал адвокат Александр Цветов, представляющий интересы Ирины Савельевой. Он заявил, что Вертецкий выражает явное неуважение к суду: «[Сначала он] подробно рассказывал о событиях двухлетней давности, а [теперь] на любой вопрос защиты отсылает к документам», – возмутился адвокат.
Судья попросила Вертецкого продолжать. В оставшееся время следователь заявил, что не говорил свидетелям о договоре, подписанном между Савельевой и Шарафутдиновой. После ещё нескольких вопросов от суда и адвоката допрос Вертецкого завершился.
«Здравствуйте. Поедемте на обыск»
27 апреля суд по просьбе защиты пригласил следователя ГСУ СКР Дмитрия Лашина. Он рассказал, что признал по делу Савельевой потерпевшими «около десяти человек». Такое решение он обосновал «нарушением прав и законных интересов» этих людей. Общие части текстов о признании потерпевшими были идентичны, сказал он.
Савельева напомнила, что изначально Лашин признал потерпевшими 19 человек – но в итоге этот статус сохранили только два городских чиновника: начальник правового управления администрации Ульяновска Юлия Шагаева и руководитель аппарата администрации Дмитрий Шорин.
– По каким мотивам, почему именно они остались потерпевшими? – поинтересовалась Савельева.
– В ходе расследования были выяснены обстоятельства, которые исключают причинение вреда. Их протоколы со следственных действий не оглашались в открытых судебных заседаниях, – объяснял Лашин. Он заверил, что данные Шагаевой и Шорина не исследовались даже в апелляционных заседаниях.
Адвокат перешла к теме обыска, проведённого у неё в январе 2020 года. Оказалось, что целью обыска было «отыскание предметов и документов, имеющих значение для уголовного дела». Среди них следователь назвал договоры и носители информации.
– Какие основания были для обыска? – поинтересовалась Савельева.
– Обстоятельства преступления и расследуемого дела. То, что вы были подозреваемой, и были основания скрыть…
– Так они (изъятые предметы. – «АУ») меня оправдывают. Смысл мне их скрывать?
– А с моей точки зрения – обвиняют, – уверенно отвечал Лашин.
После этого вопросы начал задавать Александр Цветов. Он пытался выяснить, что следователь сделал раньше: предложил Савельевой поехать на обыск к ней домой или уведомил представителя адвокатской палаты.
– Вернёмся к моменту начала действий. Вы когда к Ирине Владимировне подошли в тот день, что вы ей сказали?
– «Здравствуйте».
– Дальше?
– «Поедемте на обыск».
– И только потом направили письмо в палату?
– Вы ошибаетесь. Просто человек ждал, мне нужно было отзвониться и всё. Почему вы до сих пор придираетесь? Представитель палаты [ведь] присутствовал? – ответил вопросом на вопрос следователь.
– Присутствовал, – соглашался адвокат Савельевой.
– Ну всё, уже успокойтесь вы, – советовал Лашин.
– Присутствовал… по нашей инициативе, – пояснил Цветов.
– Ну присутствовал же. По нашей или по вашей – роли не играет, – был непреклонен сотрудник СКР.
Отвечая на следующие вопросы Савельевой, следователь Лашин посоветовал ей обратиться к тексту обвинительного заключения.
Под конец заседания допросили президента адвокатской палаты Ульяновской области Евгения Малафеева, который дал Савельевой положительную характеристику. Ещё одной приглашённой свидетельницей оказалась сама Ольга Колесникова. Она рассказала, что в отношении неё не проводилось никаких других проверок, кроме как по делу Сычёва – хотя именно такая формулировка использовалась для проведения обыска у специалиста Шарафутдиновой. На этом заседание закончилось.