Следственные судьи: новая надежда
Судьи, адвокаты и юристы рассказали, чего ждать от реформы
Президент Владимир Путин вновь поручил «рассмотреть целесообразность» создания в России института следственных судей. Аналогичная дискуссия уже велась пять лет назад, но быстро зашла в тупик из-за отрицательного мнения силовых ведомств. «Улица» изучила историю вопроса и выяснила у судей в отставке, адвокатов и юристов, актуален ли он до сих пор. Собеседники «АУ» скорее поддерживают идею появления следственных судей в уголовном процессе – но многие опасаются, что в существующих условиях они не смогут стать действительно независимыми от органов следствия.
Н а заседании Совета по правам человека в декабре 2019 года вице-президент ФПА Генри Резник предложил Владимиру Путину «вернуться к осмыслению фигуры следственного судьи». Резник объяснил, что сложившаяся практика, когда один и тот же судья сначала рассматривает на досудебной стадии ходатайства об избрании меры пресечения, а затем слушает дело по существу, «усиливает обвинительный настрой, который и так уже есть у наших судов». Эти процедуры надо «разграничить», уверен Резник. Мэтр напомнил президенту и о том, что поручение проработать этот вопрос уже отдавалось в 2015 году, но тогда инициатива захлебнулась, поскольку «все правоохранительные ведомства выступили против, при невнятной позиции Верховного Суда». Президент отреагировал немногословно, предложив «на экспертном уровне» посмотреть, как и где этот институт работает. «Уверен, что с этим нужно разбираться», – сказал Владимир Путин. Через полтора месяца «разбираться» рекомендовали Верховному суду.
Попытка номер раз
Дискуссия о необходимости следственных судей началась давно. Еще в 2012 году председатель Конституционного суда Валерий Зорькин, выступая на VIII Всероссийском съезде судей, говорил о создании такого института как о «назревшей необходимости». «Он не только повысит эффективность судебного контроля в ходе расследования и объективность судебного разбирательства, – заявлял Зорькин, – но и поможет разорвать “обвинительную связку” между следствием и судом, о которой постоянно говорят в юридическом сообществе. И заодно хотя бы отчасти преодолеть “обвинительный уклон” в отечественном правосудии».
В октябре 2014 года, за пять лет до речи Генри Резника, аналогичные тезисы в общем виде высказала судья Конституционного суда в отставке Тамара Морщакова – и тоже на встрече СПЧ с Владимиром Путиным. Президент так же рекомендовал Верховному суду «изучить предложения». В ответ на запрос Суда СПЧ направил составленный Тамарой Морщаковой документ о предложениях относительно компетенции и порядка формирования института следственных судей. По её словам, сами предложения были разработаны профессором Северо-Западного филиала Российского государственного университета правосудия Александром Смирновым. Согласно документу, целью реформы должна была стать «коренная модернизация российского уголовного процесса» – чтобы его в итоге можно было считать по-настоящему состязательным. Следственные судьи должны были устранить «главный дефект нынешнего УПК РФ», который был определён как «господство на досудебных стадиях процесса стороны обвинения и фактическое процессуальное неравноправие с ним стороны защиты». Особо подчёркивалось, что речь идёт именно о роли независимого арбитра – который не должен проявлять инициативу, а уполномочен лишь контролировать работу следствия, проверять и оценивать доказательства, предоставленные сторонами, обеспечивать для стороны защиты равные права в доказывании по делу.
«Чтобы ответить на вопрос о необходимости этого института, не нужны даже специальные знания. Достаточно банальной логики и некоторого понимания человеческой натуры, – объяснила Морщакова “АУ”. – Судья, который на досудебной стадии плохо выполнял свою задачу по контролю за следствием, не будет потом исправлять сам себя и удовлетворять далее в суде ходатайства, которые защита будет к нему повторно обращать. Его позиция по отношению к стороне защиты не поменяется – наоборот, он уже раньше принял определённые решения, и будет их держаться».
Судья КС в отставке
Тамара МорщаковаСейчас всё делает один и тот же человек: он в ходе следствия плохо осуществляет контроль за ним, и плохо потом в суде рассматривает дело. Если эти функции разделить, то над судьёй, который рассматривает дело по существу, не будет довлеть необходимость подтверждать свои собственные решения, что избавит его от предвзятости.
Те предложения сейчас доступны для широкой публики. В 2015 году комиссия по прецедентным делам СПЧ подготовила очередной выпуск вестника «Прецеденты и позиции», где была опубликована концепция «Возрождение института следственных судей в российском уголовном процесса». «Улице» удалось поговорить с её автором, профессором Александром Смирновым. Он на всякий случай предостерегает читателей: нельзя путать следственного судью и судебного следователя.
Профессор, доктор юридических наук
Александр СмирновСудебный следователь хоть и состоит в штате суда, являясь судебным чиновником, но в неизмеримо большей степени уголовный преследователь, чем нейтральный арбитр. Он ведёт следствие, предъявляет обвинение, составляет обвинительный акт и направляет его в суд.
А следственный судья «поставлен над следствием». «В его власти только создать сторонам надлежащие условия для легализации тех или иных доказательств в порядке состязательных судейских следственных действий, – пояснил профессор. – Кроме того, он определяет в конце расследования наличие законных оснований (совокупности доказательств) для передачи уголовного дела в суд; рассматривает жалобы на органы предварительного расследования и прокурора; наконец, контролирует применение мер процессуального принуждения».
Но в итоге инициатива 2015 года натолкнулась на противодействие со стороны правоохранительных органов, вспоминает Тамара Морщакова: «Верховный суд тогда выполнил данное ему президентское поручение вот каким образом. Разослал материалы всем заинтересованным ведомствам: в МВД, СК, прокуратуру, Минюст и в свой Судебный департамент. Два последних адресата согласились, что идея заслуживает проработки с организационной стороны, а остальные дали отрицательные заключения. И ВС этим ограничился – сообщил, что идея никем не поддерживается. Мало удивительного в том, что МВД, СК и прокуратура не обрадовались появлению фигуры, которая их должна была контролировать. Тем и кончилось».
В открытых источниках находится единственный ведомственный ответ на предложение 2015 года о следственных судьях – отзыв Генеральной прокуратуры. В нём критикуется объём полномочий, отведённых следственным судьям. По мнению Генпрокуратуры, такие возможности приведут к «неизбежному вторжению следственных судей в сферу деятельности, связанную с осуществлением уголовного преследования», что «вынудит суд стать по одну из “сторон баррикады”». Интересно, что надзорный орган задела за живое не только концепция, но и легко угадываемая мотивация её авторов. «Предложения о “легализации в качестве судебных” собранных сторонами доказательств порождены не только стремлением “существенно выровнять возможности сторон обвинения и защиты”, но и в целом недоверием авторов к следственным органам», – несколько обиженно говорится в документе.
Вспомнить всё
С тех пор прошло пять лет – и ситуация серьёзно изменилась, считает Генри Резник. «Те, кто возражал категорически против введения этой фигуры, сейчас смягчили свои позиции. Или даже с некоторыми оговорками стали признавать полезность введения фигуры следственного судьи, – сказал “Адвокатской улице” вице-президент ФПА. – В пользу этого говорит то, что и Лебедев, и недавно Давыдов совершенно определённо высказались о целесообразности появления такого института».
Действительно, в начале 2018 года заместитель председателя ВС Владимир Давыдов заявил на круглом столе в Российском государственном университете правосудия, что тема остается актуальной и значимой. Он, правда, считает, что реализовать институт следственных судей возможно только на уровне судов районного звена. Затем свою позицию высказал и председатель Верховного Суда Вячеслав Лебедев. Он напомнил неутешительную статистику жалоб на действие или бездействие следователей (из 120 тысяч, поданных в 2017 году, удовлетворено 20%) и подчеркнул необходимость эффективного контроля над органами дознания. После чего и предложил рассмотреть вопрос о введении в УПК института следственного судьи. «Ведомости», цитируя сказанное председателем ВС в кулуарах, писали, что он призвал не откладывать создание института на 10 лет, и предложил передать в ведение следственных судей аресты и продление сроков содержания под стражей.
Между тем, в экспертном сообществе не все поддерживают введение института следственных судей. «Избыточной» назвал эту меру профессор, заведующий кафедрой уголовного процесса, правосудия и прокурорского надзора юрфака МГУ Леонид Головко. «Это одна из тех правовых инициатив, которые возникают в угоду иррациональной моде, а не насущной необходимости, – сказал он “Улице”. – Нет смысла городить огород: гораздо реалистичнее и разумнее подумать о восстановлении первоначальной редакции 63 статьи УПК “Недопустимость повторного участия судьи в рассмотрении уголовного дела”». Второй пункт этой статьи запрещал судье участвовать в рассмотрении уголовного дела, если он в ходе досудебного производства принимал решение о заключении под стражу, продлении срока содержания, либо оценивал законность таких мер.
«Эта норма была удалена до вступления УПК в законную силу. Причина тому проста: Судебный департамент сказал, что просто нет такого количества судей, особенно в малосоставных судах, отдалённых и малонаселённых районах и так далее. Из-за этого технически невозможно позволить такое разделение полномочий, – рассказал профессор. – Так что сейчас необходимо оценить, есть ли такая возможность. Если есть, и Судебный департамент возражать не будет, необходимо восстановить эту норму. После чего судья, который рассматривал дело в порядке судебного контроля, не будет его рассматривать по существу. Если людей всё еще не хватает, очень жаль. Но тогда и следственных судей взять неоткуда».
Профессор, доктор юридических наук Леонид ГоловкоЕсли мы поручаем каким-то отдельным судьям судебный контроль и только, то стоит спросить, чем они лучше тех, которые осуществляют его сейчас? Они будут удовлетворять меньше ходатайств следствия, будут объективнее? Логичнее предположить, что такие «профилированные» судьи тут же срастутся со следствием, так как будут с ним непрерывно работать.
Тамара Морщакова подтвердила, что восстановление изначальной редакции ст. 63 УПК было бы достаточной мерой, если рассматривать следственных судей исключительно как инструмент для решения проблемы заведомой предвзятости судьи, вынужденного совмещать обязанности контроля за следствием и рассмотрения дела по существу. Однако большинство проектов (как концепция Александра Смирнова, так и доктринальная модель Александра Александрова – профессора кафедры уголовного процесса Нижегородской академии МВД РФ) предполагали, что у следственного судьи будут более широкие полномочия. Именно он должен обеспечить состязательность досудебного производства, обеспечить защите равные права по представлению доказательств и их депонирование в качестве допустимых.
«Благодаря следственным судьям, точнее, процедуре производства по делу с их участием, предварительное расследование может стать не только более справедливым, но и гораздо более динамичным и гибким», – считает Александр Смирнов. По его словам, в рамках такой процедуры обе стороны смогут гарантировано легализовать свои доказательства посредством судейских следственных действий. При этом ходатайства сторон о проведении таких действий, включая альтернативную судебную экспертизу, для следственного судьи будут, как правило, обязательными для исполнения – то есть заработает принцип состязательности. Одновременно с этим каждая из сторон, включая органы предварительного расследования, сможет сама решать: стоит ли ей обращаться к следственному судье за проведением судейского следственного действия и «досрочной» легализациией доказательств – или, может быть, тактически лучше обнародовать их прямо во время разбирательства по существу.
Профессор, доктор юридических наук
Александр СмирновСегодня на предварительном следствии фактически отсутствует гарантированное Конституцией равноправие сторон. Судебные доказательства здесь формирует лишь одна из них – следователь или орган дознания – естественно, в свою пользу. Защита же фактически может только униженно просить своего процессуального противника о приобщении к делу имеющихся у неё оправдательных материалов, что, естественно, «органам» далеко не всегда по нраву.
Все представленные концепции остаются авторскими инициативами – ни одна из них не приняла вид проекта закона или подзаконного акта. Поэтому до сих пор нельзя предположить, в каком именно виде следственные судьи воплотятся в российском уголовном процессе. Зампред Верховного суда в отставке Владимир Радченко полагает, что именно детали и определят итоговую картину. «Вопрос исключительно в том, какой вариант изберут, какими полномочиями наделят этого судью и какими гарантиями, – сказал он “Адвокатской улице”. – Может, это будет судья, наделённый полномочиями исследования достоверности доказательств. Либо изберут вариант “контролёра”, который, как происходит сейчас, просто присматривает постфактум за действиями следствия и дознания». По его словам, пользе дела послужит и выделение следственных судей в отдельную «корпорацию».
Заместитель председателя ВС РФ в отставке
Владимир РадченкоСейчас судьи, которые принимают решения в рамках досудебного производства, часто делают это на ходу, не вникая в детали – в коротком промежутке между рассмотрением двух гражданских и одного уголовного дела. Поэтому появление специализации «следственный судья» позволит эти решения сделать как минимум более вдумчивыми, объективными.
Владимир Радченко считает, что решение проблем, возникающих в ходе судебного следствия – процедура, которая может и должна быть властной и публичной. «Следственный судья в том виде, в котором эту роль есть смысл обсуждать, сможет высказаться по существу доказанности дела. Сегодня судьи такого себе позволить, как правило, не могут», – объяснил он.
Ожидания и реальность
«Радоваться пока рано, – считает федеральный судья в отставке Сергей Пашин. – Ничего не решено. Будет огромное противодействие введению этого института: вся система постарается свести его на нет, сохранив название, но полностью исказив функцию. Верховный суд захочет подмять эту должность под себя и под свои стандарты; того же захотят и ФСБ, и МВД, естественно. За независимость этого судьи придётся биться».
Федеральный судья в отставке Сергей ПашинНужно, чтобы следственными судьями стали люди абсолютно независимые, неподконтрольные обычной судебной системе. Тогда, глядишь, что-то и получится.
Адвокаты также не уверены, что создание института следственного судьи изменит процесс на практике. «Пока идея независимых следственных судей внушает мне оптимизм, но всё зависит от реализации. Можно сказать, что сейчас мы живём надеждой, – говорит адвокат Владимир Левин. – Я уже это проходил. В 2002 году, перед принятием нового УПК, мы, адвокатское сообщество, в первую очередь добивались, чтобы арест производил не прокурор по представлению следователя, а суд. Тогда полагали, что судья вникнет в материалы и вынесет независимое от следствия решение. Что получилось – наблюдаем воочию. Система заработала как единый механизм. И норма, за которую все ратовали, только усилила обвинительный уклон». Он признался, что сейчас предпочел бы вернуть старую модель, ведь тогда «прокурор хотя бы проверял законность ареста, хоть часто и решал в пользу следствия».
Адвокат Максим Никонов указывает на другое важное препятствие – финансовый вопрос. «Поскольку денег для создания отдельной обособленной системы следственных судей нет (a propos, в российских условиях не очевидно, есть ли в ней смысл), рискну предположить, что их могут просто выделить из общего числа судей-криминалистов, рассматривающих сейчас судебно-контрольные материалы наряду с уголовными делами, – говорит адвокат. – В итоге в число следственных судей попадут те же судьи, с теми же внутренними установками, рутинными практиками и наработанными шаблонами».
Адвокат Максим НиконовСомнительно, чтобы без изменения общего благоприятного настроя для стороны обвинения в судах вдруг появился «оазис», где отказы в удовлетворении ходатайств следователей или оперативников выходили бы за рамки статистической погрешности.
«Высокая себестоимость инициативы была одним из аргументов её противников. На следственных судей, действительно, нужна зарплата, – подтверждает Владимир Радченко. – Но эти затраты с лихвой компенсировались бы, если распространить компетенции таких судей на все уголовные дела, по которым может быть назначено наказание свыше 5 лет лишения свободы. И польза от такого института была бы несомненна, хотя бы потому что это привело бы к сокращению тюремного населения, а значит, и уменьшению затрат на систему исправительных учреждений».
Генри Резник настроен оптимистично и надеется, что реформа в этот раз действительно свершится и приведет к решению накопившихся проблем. «Само развитие уголовного судопроизводства показало, что объём вопросов, который решается на досудебной стадии, постоянно увеличивается. И вот эти проблемы – неравенство сторон на досудебном производстве; обвинительный настрой, который традиционно проявляется – всё-таки должны определённым образом решаться. Эта односторонность должна выправляться», – говорит мэтр. Он согласен, что «эти вопросы уже много лет стоят достаточно остро и по ним уже высказано много – pro et contra». Но сейчас он видит первостепенную цель в том, чтобы дойти до законопроектного уровня. «Это должны быть не теоретические рассуждения, это должны быть конкретные предложения по изменению уголовно-процессуального закона», – подчеркивает Резник.
Мэтр сообщил «Улице», что уже созданная рабочая группа предложит разработанные предложения Верховному суду – именно ВС и лично Вячеслав Лебедев назначены президентом ответственными за исполнение его поручения. Впрочем, позицию ВС Вячеслав Лебедев уже конкретизировал на совещании судей судов общей юрисдикции и арбитражных судов, которое прошло 11 февраля 2020 года. «Верховным судом в последние годы обсуждается вопрос о введении института следственных судей, – сказал господин Лебедев. – Полагаю, что введение этого института возможно, с отнесением к компетенции следственного судьи рассмотрения ходатайств о производстве следственных действий, об избрании и продлении меры пресечения, к рассмотрению жалоб на действия и решения органов предварительного расследования и дознания, и депонированию доказательств». Напомним, что ВС должен представить результаты изучения предложения Генри Резника к 1 июня 2020 года.