Следователь применил к адвокату машину времени

Краснодарский адвокат Алексей Аванесян столкнулся с необычным темпоральным парадоксом. Следователь взял с него подписку о неразглашении – и сразу заявил, что она уже нарушена. Адвокат действительно рассказывал СМИ про это дело, но все статьи были опубликованы ещё до требования дать подписку. Следствие и суд не смутило явное нарушение законов времени, а СК даже провёл официальную проверку действий Аванесяна. «Улица» разбиралась, что это было (или ещё будет).

Время, назад!

А двокат Алексей Аванесян защищает срочника Давида Агарагимова, обвиняемого в реабилитации нацизма (ч. 4 ст. 354.1 УК). По версии следствия, он осквернил памятник воинам, погибшим в локальных конфликтах. Агарагимов подошёл к статуе и сделал вид, что применяет к ней борцовский приём. Сослуживец заснял это на видео, оно попало в сеть – после чего обоих задержали.

Аванесян вступил в дело 20 января. До этого Агарагимова защищал адвокат по назначению – и с ним срочник уже дал признательные показания. По словам Аванесяна, они почти дословно повторяли формулировки вменяемой статьи – притом что Агарагимов плохо говорит по-русски и даже не знает, что такое нацизм. Адвоката возмутило, что «назначенец» проигнорировал эти обстоятельства. Более того, предшественник даже не подал апелляционную жалобу на постановление о «страже», хотя обвиняемый возражал против этой меры пресечения.

27 января адвокат написал эмоциональный пост в соцсетях: «Коллега! Ну ты же не слепой, ты же видишь и слышишь, что парень не говорит по-русски... Ну чего тебе стоило, лодырю, заявить ходатайство о переводчике или хотя бы о ведении видеозаписи хода допроса». В том же посте Аванесян сообщил, что его подзащитный отказался от признательных показаний и попросил изменить квалификацию. После этого про историю Агарагимова написали «Новая газета» и «Медиазона»*.

Дело расследует военный следственный отдел СК по Краснодарскому гарнизону. 31 января следователь вручил Аванесяну уведомление (есть у «АУ»). Он сообщил, что в порядке ст. 161 УПК принял решение о недопустимости разглашения данных предварительного расследования. И заявил, что Аванесян уже нарушил закон, поскольку «осуществлял публикацию дословных показаний» подзащитного. Тот факт, что «публикация» произошла ещё до подписки, его никак не смутил.

Зато следователь подчеркнул, что Аванесян передал СМИ-«иноагенту» информацию из постановления о возбуждении дела. Дальше он сослался на п. 22 приказа ФСБ от 28 сентября 2021 года №379, где содержится перечень военных сведений, которые могут угрожать безопасности страны в случае попадания к иностранцам. Следователь заявил, что к таким данным относится любая информация о расследовании дел, которые ведут ФСБ или военные следственные органы. И предупредил Аванесяна, что в случае «повторного» нарушения его могут привлечь к ответственности.

Новый временной порядок

Аванесян не согласен с аргументами следователя. «Есть порядок предупреждения адвоката о недопустимости разглашения данных следствия, – поясняет он. – До этого никаких ограничений быть не может. А следователь предупреждает меня об ответственности – и говорит, что я уже что-то нарушил». По его мнению, приказ ФСБ, на который сослался следователь, никак не может заменить процедуру отбирания подписки.

Адвокат Алексей Аванесян

Получается, что любые сведения о расследовании дел в отношении военных угрожают безопасности страны и не могут разглашаться. Натянули сову на глобус и попытались создать какой-то новый порядок.

Обвинения в цитировани показаний он считает абсурдными. «Я просто написал, что спросил у подзащитного: “Кто такой Гитлер?”, а тот сказал, что не знает, – уверяет адвокат. – Я хотел продемонстрировать, что нельзя обвинять в реабилитации нацизма того, кто не знает, что такое нацизм и реабилитация».

Аванесян уверен, что в материалах дела не было никакой информации, важной для безопасности страны. И отмечает, что с следователь с момента вступления в дело и до 31 января ни разу не обмолвился о каких-либо запретах. Более того, от предшественника-«назначенца» не требовали подписку. Поэтому адвокат подозревает, что настоящая причина – статья в «Новой газете», опубликованная 29 января. «Всё было хорошо, пока не появилась статья, – иронизирует Аванесян. – Там был заголовок “Бастрыкин Гитлера поймал”. Видимо, это задело кого-то из больших начальников. Тогда и дали отмашку закрыть мне рот».

Время – удивительная штука

Адвокат решил обжаловать уведомление следователя. В ходатайстве (есть у «АУ») он указал, что считает уведомление безосновательным. Аванесян подчеркнул, что публикации, в которых следователь увидел нарушение, были сделаны до отбирания подписки о неразглашении. Поэтому адвокат попросил разъяснить, какое именно нарушение он допустил и какие сведения из постановления о возбуждении уголовного дела относятся к перечню из приказа ФСБ.

Военный следственный отдел СК повторил в ответе (есть у «АУ») доводы своего сотрудника, ещё раз сослался на приказ ФСБ и отказался отменять уведомление. Тогда Аванесян решил обжаловать этот ответ в Краснодарском гарнизонном суде (документ есть у «АУ»). Он повторил, что закон не предусматривает получения разрешения следователя на разглашение каких-либо данных. Ограничения могут возникать только после отобрания подписки о неразглашении. Адвокат попросил суд разъяснить, какое именно нарушение он допустил, публикуя свои посты и общаясь с журналистами до 31 января. И если таковых нет – отменить незаконное уведомление. Аванесян подчеркнул, что безосновательное уведомление о якобы допущенном нарушении нарушает его права и «имеет признаки оказания давления на сторону защиты».

Суд вынес постановление 22 февраля (есть у «АУ»). Там говорится, что следователь законно предупредил адвоката о недопустимости разглашения материалов дела. При этом суд не стал изучать доводы о том, что Аванесян общался со СМИ ещё до отобрания подписки. Просьба разъяснить приказ ФСБ также была проигнорирована. Суд счёл, что жалоба на такие обстоятельства не подлежит рассмотрению в порядке ст. 125 УПК на стадии предварительного следствия.

И моё дело за-мер-ло

С момента вручения уведомления Аванесян не писал о деле Агарагимова и не общался по этому поводу с журналистами. Но в середине марта адвоката неожиданно вызвали в СК. В повестке говорилось, что в отношении него проводится проверка по ст. 310 УК (разглашение данных предварительного следствия).

«Следователь говорит: вы расскажите, что там и как, – вспоминает Аванесян. – Я отвечаю, что не могу ничего рассказать – ведь у меня подписка. Говорю, идите к тому следователю, что её отобрал, и спросите у него. Он засмеялся».

Через два месяца адвокат попытался узнать, чем закончилась проверка. Но следователь, по его словам, просто уходил от ответа. В конце мая дело Агарагимова начали рассматривать в открытом судебном заседании. По мнению Аванесяна, это означало, что действие подписки о неразглашении закончилось – и он снова может общаться с журналистами. Но из-за затянувшейся проверки он чувствовал себя «в подвешенном состоянии».

6 июня адвокат пришёл к следователю и потребовал объяснить, какое решение тот принял. Тогда ему, наконец, вручили постановление об отказе в возбуждении дела. Как оказалось, оно было вынесено ещё 17 марта – через два дня после начала проверки. Аванесян полагает, что следователь специально тянул с ответом, чтобы держать его в состоянии неопределённости.

В документе (есть у «АУ») ожидаемо говорится, что посты в соцсетях Аванесяна и статьи в СМИ были опубликованы до отобрания подписки – а значит, оснований для возбуждения уголовного дела нет. Адвокат считает, что следователи с самого начала понимали, что не смогут привлечь его к ответственности. Но с помощью этой проверки попытались выполнить указание руководства: заставить его молчать о деле, пока расследование на закончится. «Обидно, что суд с этим согласился, не стал проверять обоснованность уведомления и ссылок на приказ ФСБ, – сетует Аванесян. – Вот так следователи создают свой квазипорядок и затыкают адвокатам рот».

Несмотря на всю комичность ситуации, адвокат опасается, что она повлечёт вполне серьёзные последствия. Он считает, что действие подписки о неразглашении данных предварительного расследования заканчивается вместе с этой стадией. И с начала открытого процесса он вправе рассказывать о деле журналистам. Но когда Аванесян спросил следователя, до какого момента действует подписка, тот ответил: «Она не заканчивается никогда».