Разговоры эпохи мобилизации
Адвокаты обсудили, как теперь работать и жить
На прошлой неделе «Адвокатская улица» и «Закон.ру» провели войсчат о «частичной мобилизации» – и её влиянии на работу адвокатов. Участники беседы пытались понять, что делать в случае призыва, стоит ли ждать «брони» для адвокатов – и есть ли профессиональная жизнь после эмиграции. Не обошлось и без споров о «спецоперации», а на пике дискуссию слушали 235 человек. «Улица» публикует пересказ полуторачасовой встречи.
«Мы в ответе за тех, с кем мы заключили»
«Этот войсчат идёт на фоне “спецоперации”, и мы не могли обойти эту тему. Тем более что объявлена мобилизация», – так главный редактор «Закона.ру» Владимир Багаев открыл дискуссию. Он предложил обсудить, как действовать адвокату в случае призыва в армию – в частности, возможно ли пересмотреть или разорвать соглашения.
Адвокат Андрей Сучков напомнил, что закон знает лишь два основания для оказания юридической помощи: работа по назначению и по соглашению. В первом случае всё понятно – практика уже давно складывается таким образом, что защитники являются взаимозаменяемыми. А вот в случае с соглашением у адвокатов не так много возможностей выйти из дела – даже в случае мобилизации. Более того, Закон об адвокатуре и УПК прямо запрещают отказываться от принятой на себя защиты по уголовным делам.
«Работает ли в данном случае норма об обстоятельствах непреодолимой силы [ст. 401 ГК]? – задался вопросом Сучков. – Тут мы попадаем в ситуацию игры терминов. Война – это всегда форс-мажор. Но у нас война или “специальная военная операция”? И вообще она [ведётся] не на территории России».
Сучков уверен: если соглашение заключено после 21 сентября – даты объявления «мобилизации» – то здесь всяко не получится сослаться на обстоятельства непреодолимой силы. Такая же ситуация и в случае с добровольным уходом защитника на фронт. И если адвокат будет вынужден расторгнуть соглашение в одностороннем порядке, то жалоба доверителя и дисциплинарное дело вполне возможны. Возможным выходом Сучков видит расторжение или изменение условий договоров с доверителем – по соглашению сторон. Он считает, что задуматься об этом следует и тем адвокатам, которые ещё не получили повестку. Впрочем, адвокат призвал не забывать и о моральной стороне вопроса.
Адвокат Андрей СучковМы должны понимать, что доверитель находится в трудной жизненной ситуации, нуждается в юридической помощи и надеется на её получение. И если уж мы заключили соглашение об оказании юридической помощи, то мы, как говорится, в ответе за тех, с кем мы заключили.
Адвокат Валерия Аршинова рассказала, что изначально включает в соглашения важное условие – к работе может быть привлечён и другой адвокат. Разумеется, по согласованию с доверителем.
«Понятно, что [если доверитель обратился] к каким-то известным или известным в определённой категории дел адвокатам – допустим, если пошёл к Генри Марковичу Резнику, – ну не захочет он, чтобы [его делом] занимался другой адвокат. Если доверитель обращается к адвокату, который состоит в коллегии либо в бюро, то тут [работает] как имя адвоката, так и имя самой коллегии. [В этом случае] сложностей в том, чтобы привлечь других адвокатов – женщин или, не в обиду будет сказано, пожилых мужчин – нет», – сказала она.
При этом Аршинова уверена, что «все всё понимают» – и доверители вряд ли будут требовать возмещения ущерба или жаловаться в палату, если их адвоката мобилизуют. «Конечно, это не будет обстоятельством непреодолимой силы, поскольку есть чёткие правила – как оформляются эти обстоятельства, что под ними подразумевается, – говорит Аршинова. – Поэтому [нужно] дополнительное соглашение. Или воспользоваться пунктом [о возможности привлечения другого адвоката]. Сейчас время партнёрств, время совместной работы – воевать в одиночку тяжело на юридическом “фронте”».
После неё слово взял адвокат Алексей Калугин, который ранее высказывался в поддержку мобилизации. Ему задали вопрос, что он будет делать с текущими делами, если сам окажется призван. Адвокат неожиданно ответил, что «уже находится в зоне проведения специальной военной операции и рад приветствовать всех из русского города Херсона». Последние его слова вызвали горячий протест нескольких участников войсчата, но «Улица» не может процитировать эти реплики в связи с требованиями российского законодательства.
Калугин уточнил, что не мобилизован, а самостоятельно отправился в «зону боевых действий» – и сейчас не зачислен в армию. «Я заблаговременно стал предусматривать в своих соглашениях соответствующие условия, которые позволили бы мне в случае чего решить проблему [с отъездом], – пояснил он. – В данный момент я дистанционно выполняю свои обязательства по тем соглашениям, где это можно сделать. Личное участие в процессах обеспечивают мои коллеги. Я не вижу в этом какой-то проблемы».
Адвокат Алексей КалугинБолее того, не считаю, что мы должны ставить интересы наших доверителей выше интересов нашей страны. Которая сегодня находится в опасности.
Адвокат Роман Качанов попросил слова. Он предположил, что дискуссия, «стоит ли мобилизованным адвокатам менять или разрывать соглашения», уводит коллег в сторону от основного, на его взгляд, вопроса: может быть, стоит добиваться того, чтобы адвокатов не призывали? Также он поделился своей правовой оценкой участия в «спецоперации», которую редакция также не может процитировать в связи с требованиями российского законодательства.
«В какой-то степени крах карьеры»
Ведущий заверил Качанова, что тему «брони» обязательно обсудят, но позже. Он предложил перейти к следующему пункту программы – вынужденной эмиграции. «Тема эмиграции безумно сложная для юристов в нашей стране, – сказала Валерия Аршинова. – Поскольку юридическое образование, которое даёт Россия, не котируется в Европе, не котируется в Америке. И необходимость получения дополнительного образования [является серьёзным сдерживающим фактором]. В моем возрасте – 34 года – это ещё возможно. Но, допустим, в 45–50 это уже сложнее».
Аршинова призналась, что после 24 февраля много думала об отъезде из страны. Но до сих пор не решилась на этот шаг, поскольку так и не понимает, как начать практику в другой стране. Пока что она стала внимательнее изучать требования к работе за пределами России – к примеру, в Азии.
Адвокат Валерия АршиноваЕсли [после эмиграции] не получать статус, не получать образование – это в какой-то степени крах карьеры, всего того, что ты вкладывал в своё имя. Потому что адвокат – это прежде всего имя.
Андрей Сучков добавил, что эмиграция порождает те же проблемы с доверителями, что и мобилизация: «Адвокат вынужден не исполнять соглашение об оказании юридической помощи, отказываться от него или менять его условия. Вне зависимости от того, пошёл он на фронт или в обратном направлении».
Алексей Калугин считает, что ситуации эмиграции и мобилизации всё же различаются – в том числе с этической точки зрения. Если на мобилизацию защитник повлиять никак не может, то эмиграция является следствием его самостоятельного решения: «Я полагаю, если адвокат принимает решение эмигрировать в связи с объявленной мобилизацией, то объяснить своё решение доверителю будет намного труднее», – подчеркнул он.
Здесь Роман Качанов напомнил, что отъезд за рубеж вовсе не обязательно означает конец юридической карьеры. Он напомнил кейс Ильи Новикова*, который уехал в Украину и стал там адвокатом экс-президента Петра Порошенко. «Законодательство в Украине такое, что в принципе любой адвокат может получить статус и заниматься защитой по международно-правовым вопросам, – уверен Качанов. – Но по факту может и представлять в суде по любым делам. Естественно, нужно знать язык, который, по моей практике, учится за полгода. Надо знать законодательство, которое очень похоже на российское – за исключением всех репрессивных норм – и основано на советском». Впрочем, он признал, что такая ситуация была до 24 февраля.
«Спасение утопающих – дело рук самих утопающих»
Наконец, участники войсчата перешли к теме «брони» для адвокатов. Первой слово получила Валерия Аршинова, которая ранее призвала коллег-женщин потребовать у органов власти освобождения адвокатов-мужчин от мобилизации.
Адвокат Валерия АршиноваПоскольку я занимаюсь трудовыми правами, я знаю, что проблема может решиться, только если [недовольство] будет массовым. Если много сотрудников обращаются, то тогда как минимум начинаются проверки. Если один-два, ничего не произойдёт. Спасение утопающих – дело рук самих утопающих.
Андрей Сучков считает, что обращения по поводу «бронирования» должны исходить от ФПА, а не от отдельных членов корпорации или даже региональных палат – поскольку «только так работает эта система». Впрочем, по его мнению, даже такие обращения имеют мало шансов на успех, так как «политическая целесообразность давно превалирует над правом».
Адвокат напомнил, что в России действует межведомственная комиссия по вопросам мобилизации и бронирования граждан, пребывающих в запасе. И она уже заявила: приоритет «бронирования» у тех, кто обеспечивает госзаказ и работает на обороноспособность страны. «Про адвокатуру, про защиту прав граждан, – в том числе конституционных, которые не подлежат ограничению в военное время, – вообще ни слова», – констатировал Сучков.
«За бронированием обращались Центробанк и вся банковская система. Минцифры сформировал список из 195 специальностей. Операторы связи просили [забронировать своих сотрудников], авиаперевозчики, производители электроники, работники сельского хозяйства и общепита, профессиональные спортсмены, союз торговых центров, даже фитнес-тренеры… Если сейчас ФПА примет решение [направить] такое же [обращение] – с учётом озвученных приоритетов, я думаю, что мы будем в том же разряде, в том же секторе, что и фитнес-тренеры», – уверен адвокат.
«Безусловно, для осуществления правосудия “бронь” для части адвокатского сообщества должна быть. С этим я не спорю, – сказал Алексей Калугин. – Но что касается требований “забронировать” всех адвокатов – я считаю, что это немного популизм». Он вновь повторил мысль, что «не нужно ставить интересы отдельной профессии выше интересов государства».
Адвокат АП Московской области Татьяна (не стала называть фамилию. – «АУ») отметила: разговор о «брони» ведётся в правовой плоскости, хотя государство, по её мнению, само отступает от правовых принципов. Она рассказала, что её подзащитный незадолго до кассации оказался завербован для участия в боевых действиях. «Это было не его решение, [видимо] не было выхода», – считает она.
Адвокат АП Мособласти ТатьянаЕсли мы на всё это смотрим и одновременно пытаемся решить вопрос по поводу «брони» – это двойные стандарты. Мы пытаемся всё по закону решить, но так не получается – потому что государство действует не по закону.
«Поддержка куда быстрее встретит порицание»
Алексей Калугин перешёл к теме раскола в российской адвокатуре. «Я скажу, что поддержка спецоперации, войны – называйте как хотите – она достаточно негативно сказывается на общении с некоторыми коллегами. По крайней мере, в Санкт-Петербурге. И поддержка [действий российских властей] с моей стороны куда быстрее встретит порицание, нежели какие-то высказывания против», – рассказал Калугин. «Мне как юристу непонятно – как можно поддерживать “спецоперацию”», – ответила ему Валерия Аршинова. Она добавила, что среди коллег-адвокатов практически не встречала людей, поддерживающих действия российского правительства по отношению к Украине.
«Я бы сначала договорился о терминах, – взял слово Андрей Сучков. – “Раскол” – это вещь фундаментальная. Допустим, церковный раскол разделил Русскую православную церковь. И я не думаю, что сейчас такая ситуация, которая прямо разваливает институт адвокатуры. Безусловно, есть разные мнения и оценки. Безусловно, они жёсткие, полярные – но они не грозят существованию и единству института адвокатуры».
Адвокат Андрей СучковЯ напомню разъяснения Федеральной палаты о правилах поведения адвокатов в сети. Где указано в первых абзацах, что дискуссия – в том числе политическая – приветствуется среди адвокатов.
Он напомнил собравшимся историю с двумя заявлениями членов Совета ФПА, которые были опубликованы вскоре после начала «спецоперации». Сначала часть членов совета высказались за скорейшее прекращение боевых действий, а затем их коллеги заявили о поддержке действий российских властей. В конце концов оба заявления были удалены с сайта.
Сам Сучков считает, что адвокатура как институт гражданского общества должна «дать правовую оценку происходящего». Однако руководство корпорации даже не организовало дискуссии по этому вопросу. Хотя, по личному мнению Сучкова, происходящие события можно было бы квалифицировать в соответствии с УК (полный комментарий адвоката «Улица» привести не может в связи с требованиями российского законодательства).
«Саботаж мобилизации»
В конце участники войсчата поговорили о том, могут ли адвокаты защищать тех, кто желает уклониться от мобилизации. «Я полагаю, что это недопустимо и неэтично», – сказал Алексей Калугин. Адвокат признался, что подобные объявления коллег «ужаснули» его.
Адвокат Алексей КалугинДля себя я принял решение не оказывать какие-либо даже консультации по данному вопросу. Поскольку это саботаж мобилизации. Это действия, которые направлены во вред нашей стране.
Валерия Аршинова, напротив, поддержала все правовые способы неучастия в мобилизации – которую она считает «антиправовым режимом». Она напомнила, что статья 328 УК (уклонение от прохождения военной и альтернативной гражданской службы) согласно Пленуму ВС распространяется только на тех, кто не состоит в запасе, а значит, не касается мобилизованных. «Как я вижу, наша миссия – это в первую очередь правовое просвещение. То есть помогать законным образом людям не подпадать под мобилизацию – это важно», – считает Аршинова.
По мнению Андрея Сучкова, сама постановка вопроса об этичности консультаций «уклонистов» – это очередной пример тезиса «адвокаты защищают преступников». «Это не так, и международные органы в области адвокатуры уже давно проговорили запрет ассоциировать адвокатов с их доверителями, – отметил Сучков. – Адвокат создаёт правовое поле для решения, которое будет принимать сам доверитель. Непрофессионально и противоречит основам [профессии] делать выбор за своего доверителя».
Подводя итог дискуссии, Владимир Багаев зачитал направленное заранее послание от краснодарского адвоката Михаила Беньяша, который в 1996–1998 годах служил в армии: «Не ходите, дети, в армию гулять. Делать там нечего».
Адвокат Михаил БеньяшВы даже не представляете, какая это жесть – российская армия. Нет ничего важнее мира, а место адвоката – в суде, за столом защитника.
«Вот когда на Россию кто-то нападёт и она будет вынуждена приступить к самообороне – не предупредительно, как сказал Конституционный Суд, а просто к самообороне, – вот тогда берите оружие, вступайте в отряды теробороны, защищайте свою землю, – говорилось в письме. – А на чужой земле нам делать нечего – на своей дел невпроворот».
Неожиданно выяснилось, что Беньяш всё-таки успел подключиться к войсчату – и дополнительно попросил слова. «Законы пишут люди – и отменяют законы люди. Адвокаты на то и работают, чтобы спорить с властью – в том числе оспаривая нормативно-правовые акты. И если нормативно-правовой акт антиконституционен, мы должны применить все законные усилия, чтобы его отменить – начиная с жалоб и заканчивая другими полномочиями, которые нам даёт Конституция. Надо включать мозги, а не бессмысленно их [правовые акты] исполнять», – заявил краснодарский адвокат. После этого Беньяш заявил, что Алексей Калугин «будет проклят и потомками, и многими коллегами…» После этого модератор лишил его слова, попросив участников войсчата оставаться в рамках КПЭА и не переходить на личности.
Завершило дискуссию выступление одной слушательницы, которая не назвала своего имени. Она сказала, что уже 26 лет практикует как юрист – и все эти годы внимательно следит «за политикой». Но при этом не видела схожего интереса у многих своих коллег. «Коллеги стараются уходить в сторону от решения серьёзных вопросов, которые касаются политики. Политика строится на основе права – и если право не соблюдается, то какие же мы юристы в таком случае? Никакие», – заключила она.
* Внесён в реестр «иноагентов».