«Платить деньги тем, кто действительно приносит пользу»

«Адвокатская улица» и «Закон.ру» провели очередную дискуссию в формате войсчата. В этот раз мы обсудили зарплаты молодых юристов: ожидания выпускников юридических факультетов – и «объективную реальность» от работодателей. Участники встречи считают, что для успешной карьеры необходимо начать работать как можно раньше – в идеале уже со второго курса университета. При этом «новичкам» стоит отказаться от завышенных зарплатных ожиданий – в начале пути они точно не будут получать большие деньги. И проблема здесь не только в скупости работодателей, но и в невысокой «стоимости права» в России.

М одератор встречи, главный редактор «Закона.ру» Владимир Багаев напомнил про три исследования рынка труда и зарплат юристов. Их подготовили рекрутинговое агентство Norton Caine, адвокатское бюро КИАП совместно с юридической компанией Taxоlogy, а также агентство Max Legal. Результаты исследований разошлись в части зарплат молодых юристов. Так, по данным Norton Caine, в международных фирмах начинающий специалист может рассчитывать на 230–350 тысяч рублей в месяц (до вычета налога), а в крупнейших российских компаниях – 100–200 тысяч. В исследованиях КИАП-Taxоlog и Max Legal числа другие: 60–100 тысяч для «новичков» в Москве. Именно эту разницу результатов и решили обсудить участники войсчата.

Рынок во власти работодателя

Сегодня на рынке труда достаточно молодых юристов, но хороших специалистов среди них мало, считает партнёр «Пепеляев Групп» Роман Бевзенко. «Работодатель смотрит на большое количество потенциальных кандидатов, которые только окончили магистратуру. И ищет среди них молодые таланты, которых наша образовательная система даёт не так много, – поясняет эксперт. – Получается, с одной стороны, есть большое предложение, очень разное по качеству. С другой стороны, молодые “звёзды”, которые только оканчивают магистратуру и выходят на рынок труда, буквально нарасхват, – и за ними очередь».

Управляющий партнёр АБ КИАП Андрей Корельский согласен, что сегодня рынок труда перенасыщен и потому находится во власти работодателя: «За вакансии как в обзоре Norton Caine – когда джуниор может получать на входе 100-200 тысяч – борьба с каждым днём обостряется. Экономика монополизируется, юридических фирм всё меньше – и конкуренция за вакансии в них выше». В результате студенты думают о будущем со страхом: «Многие не знают, где себя найти, где применить знания, полученные в университете, – потому что рынок ограничен».

Позже Корельский предположил, что неоправданные зарплатные ожидания молодых юристов могли возникнуть в том числе из-за отчёта Norton Caine – ведь других исследований не было. «Огромное количество студентов приходят на рынок и видят, что нет никаких зарплат в 250 тысяч рублей. Одна-две [таких] вакансии, за которые бьются сотни, если не тысячи выпускников, – говорит эксперт. – А есть средний рынок – 30–50 тысяч рублей в Москве и Петербурге для начинающих позиций. И меньше 30 тысяч рублей в регионах».

Управляющий партнёр АБ КИАП Андрей Корельский

Учитывая, что количество юристов огромное, то демпинг тоже влияет на хороших студентов, которых действительно можно [было бы] взять на зарплату гораздо выше. Но ведь есть такие же коллеги – может быть, по уровню знаний чуть похуже – которые готовы работать за меньшие деньги.

По его словам, сейчас работодатели получают семь-восемь резюме в день – как студентов, так и опытных юристов. Но при этом всё равно очень сложно найти человека, который «подойдёт именно твоей компании».

Советник Allen & Overy Андрей Панов отметил, что ситуация на рынке международных юридических фирм не меняется с 2000-х годов, ведь работать в «ильфах» всегда было престижно. «Международные юридические фирмы всегда выбирали из многих кандидатов. Они очень придирчиво относились к тому, кого брать на начинающие позиции, – вспоминает Панов. – Всегда было много кандидатов, практически только из топовых московских вузов. Исключения были, но это большая редкость. Людей набирали на стажировки, потом оставляли одного из четырёх – они во время стажировки вгрызались в эти позиции, зато потом у них было всё хорошо».

По мнению Панова, разница в данных трёх исследований подтверждает, что «рынок очень сегментирован». «Эти зарплаты говорят исключительно о бизнес-модели. Есть фирмы, которые работают в топовом сегменте – и у них бизнес-модель так построена, что они могут задорого продать свои услуги, в том числе начинающих юристов. Таких фирм мало, соответственно, и таких вакансий [с высокими зарплатами для начинающих] мало. Но они есть, – считает Панов. – Есть фирмы, которые работают в более низком сегменте, – у них, соответственно, зарплаты меньше. Рынок очень разный даже в Москве, уже не говоря о регионах».

Проблемы российского образования

Советник Sirota & Partners Владимир Косцов считает, что студенты лучших университетов не испытывают сложностей с поиском «приличных» мест работы. Но конкуренция между ними начинается ещё до выпуска: это уже практически «стандарт» для особенно амбициозных специалистов. «Условия рынка сегодня таковы, что работать необходимо начинать раньше, чем человек заканчивает учёбу, – говорит Косцов. – Месседж, который зачастую транслируется в университетах, – что работать [во время учёбы] не нужно, – несколько вреден. Наоборот, на первом курсе должна быть некая профориентация, где людей бы [ввели в курс с ситуацией на рынке труда] и сказали, как всё делается».

«В университете нам говорили, что не стоит работать, пока мы учимся, – подтвердила петербургский адвокат Яна Неповиннова. – Но мне быстрее хотелось в профессию, и я искала себе наставника уже на втором курсе». Она рассказала, как увидела однажды выступление Юрия Михайловича Новолодского и пошла на практику в его коллегию.

Адвокат АП Санкт-Петербурга Яна Неповиннова

Меня не смущало, что я была помощником без оплаты труда, пока училась на бакалавриате. Я понимала, что больше беру, чем даю.

Уже получив «определённые навыки», Неповиннова вернулась в коллегию – на стажировку. «Сначала мне обещали семь тысяч рублей, но в первый же месяц работодатель понял, что я приношу пользу. Поэтому мне начали платить 20 тысяч, потом 30, – рассказала она. – Нужно платить деньги тем, кто действительно приносит пользу». Она предупредила молодых коллег, что «после университета придётся вкладывать в свою стажировку не только временной ресурс, но и финансовый: проходить курсы, читать литературу, быть в профессии, участвовать в конференциях».

Возвращаясь к теме поиска работы, Неповиннова пришла к выводу, что она её на самом деле и не искала. «Я уже в университете поняла, где хочу быть, и по этому пути пошла, – резюмировала она. – Если честно, я не воспринимала окончание университета [как завершение учёбы]. Сейчас я уже три года являюсь адвокатом – и понимаю, что ежегодно получаю огромное количество знаний».

Владимир Косцов добавил, что российские вузы не совсем верно обучают праву: студентам необходимо больше практики. «Например, в США нет учебников, которые рассказывают абстрактные [юридические] теории. Считается, что человек должен открыть для себя теорию, синтезировав её из нескольких кейсов, – рассказал Косцов. – Поэтому вместо учебников здесь даются кейсбуки, и преподаватель выуживает этот синтез из студентов, задавая вопросы». Большинство экзаменов проводятся в формате take home, когда человек в течение восьми часов должен написать самостоятельное решение задачи по всем правилам юридического письма. Кроме того, на 2 и 3 курсах очень много муткортов («игровых судов»).

Партнёр Bryan Cave Leighton Paisner Роман Ходыкин раскритиковал российскую систему экзаменов, которая требует от студента помнить законы наизусть: «Когда я учился в Англии, меня поразило, что на экзамене можно пользоваться источниками. Но ты должен решить задачу правильно».

Партнёр Bryan Cave Leighton Paisner Роман Ходыкин

У человека может быть плохая память, но прекрасные аналитические способности. И на работу я возьму лучше того, кто читает кодекс и правильно его применяет, чем того, кто помнит его наизусть.

«Умение рассуждать, а ещё лучше – аргументировать. Вот что я как потенциальный работодатель жду от выпускника или студента вуза», – согласился с коллегой советник Allen & Overy Андрей Панов.

Партнёр «Пепеляев Групп» Роман Бевзенко отметил, что работодателям нужен «юрист-боец» – который уверенно знает законы, имеет хорошие ораторские навыки и владеет юридическим письмом. А практические навыки можно приобрести уже во время работы. «Надо два-три года повариться в практической юриспруденции, выполняя, может быть, не самую сложную работу. Тем не менее молодой юрист должен набить руку – подготовить процессуальные документы, сходить в суд, – говорит Бевзенко. – После этого ты понимаешь, нравится ли тебе профессия – и какая сфера права тебе интересна». После этого он советует вернуться к учёбе: «Идти выбирать магистратуру, причём в соответствии со своими предпочтениями».

Карьера за рубежом

Участники дискуссии вновь решили обратиться к зарубежному опыту. Партнёр Bryan Cave Leighton Paisner Роман Ходыкин рассказал: в Великобритании необходимо пройти трёхступенчатую систему подготовки, чтобы стать солиситором (категория адвокатов, занимающаяся подготовкой судебных материалов – «АУ»). Сначала студенты получают теоретические знания в университете, затем идёт практический курс, где учат писать исковое заявление. И, наконец, они должны получить двухлетний «ученический» контракт.

«Он длится два года, причём обязательно нужно просидеть в четырёх разных практиках. Он не может все два года быть, например, в уголовной практике или гражданской. И только после этого он [студент] получает допуск к профессии», – подчеркнул Ходыкин.

Зарплаты начинающих британских юристов зависят от региона. Так, в Лондоне стажёр получает 44 тысячи фунтов стерлингов за первый год и 48 тысяч за второй (без учёта налогов). А в Манчестере – 27 и 30 тысяч соответственно. «После ученического контракта они начинают получать в Лондоне 88 тысяч фунтов в год, а в Манчестере – 50 тысяч фунтов в год», – рассказал эксперт.

Партнёр Bryan Cave Leighton Paisner Роман Ходыкин

Мы всегда смотрим за рынком. Если наши конкуренты поднимают зарплаты, мы тоже вынуждены поднимать, иначе начинается утечка кадров.

Владимир Косцов подробнее рассказал, как устроен «вход в профессию» в США. «В стране нет первого юридического образования, то есть у всех это второе образование, некий эквивалент магистратуры. Обучение там длится три года. Если мы говорим о престижных юридических магистратурах, то после окончания университета это примерно 200 тысяч долларов в год, – отмечает Косцов. – И что интересно, большинство, если не все студенты, находят место, где они будут работать, после окончания первого года обучения».

Для этого Гарвардский университет совместно с другими вузами ежегодно проводят большую «ярмарку талантов» уже после первого года обучения. В ней участвуют примерно 400 фирм. «Люди находят себе место без каких-то вопросов [от работодателя] по праву – то есть исключительно на основании оценок в университете и собеседования, – рассказал Косцов. – Вначале летнюю работу. Но потом, как правило, в эту же фирму они идут работать после третьего года». При этом стажировка оплачивается уже после второго года. Некоторые в шутку её называют Wine and Dine (вино и еда), потому что работодатели «закармливают» стажёров, стараются, чтобы им всё понравилось, говорит эксперт.

Советник Sirota & Partners Владимир Косцов

Их никто не перегружает, работодатель старается с ними поддерживать отношения, чтобы они не передумали пойти к ним в фирму работать. Поэтому здесь больше рынок работника.

Косцов добавил, что в США на данный момент большой спрос на молодых специалистов из престижных университетов. Но работать топовым выпускникам нужно очень много: «Скорее всего, больше, чем мы привыкли видеть в Москве».

Регулирование не нужно

Участники дискуссии считают, что сейчас нет необходимости менять правовое регулирование «входа в профессию». Андрей Корельский считает, что ситуация может только ухудшиться, если в этот вопрос вмешается государство: «Мы увидим слона в посудной лавке. Который придёт и, не разобравшись, навёдет такие порядки, что мы потом будем вспоминать нынешние времена как самые хорошие». По его словам, рынок сам регулирует отрасль, исходя из возможностей работодателей, ожиданий кандидатов и объективной реальности.

Андрей Панов призывает помнить, что рынок юридических услуг в России очень неоднородный: есть адвокатура – «наследие Советского Союза»; есть юристы, оказывающие услуги бизнесу; есть уголовные юристы и есть инхаусы. «Для той ситуации, в которой страна сейчас находится, в какой-то степени, наверное, это хорошо, что профессия у нас нерегулируемая, – считает эксперт. – Да, это несёт определённые риски. Но те, кто работают в этой сфере, могут себе найти выпускников по вкусу. А они, в свою очередь, так или иначе куда-то пристроятся, потому что выбор в принципе довольно велик». Он признаёт, что сейчас выпускнику необходимо «отказаться от своих зарплатных мечт». «Но тем не менее мне кажется, что для нашей страны на данным этапе её социально-экономического развития это идеальная ситуация с точки зрения юридического рынка», – говорит Панов.

Роман Бевзенко подытожил, что со входом молодых юристов в профессию всё неплохо, кроме оплаты труда. Но здесь проблема не только в скупости работодателей: «Суммы, которые юрфирмы готовы платить юристам на старте, очень сильно зависят не только от экономики, но и в целом от значения права в стране. Чем меньше значение права, тем меньше зарабатывают юристы».