«Открыл интернет и сделал показатели»

В 2022 году российские суды поставили своеобразный рекорд: минимум 160 человек были лишены свободы за слова. Эта цифра складывается из нескольких уголовных составов – от «классических» призывов к экстремизму до новых «спецоперационных» статей УК. Наказание за высказывания также ужесточилось: теперь 25% приговорённых к лишению свободы получают более трёх лет колонии; перестали быть редкостью и сроки свыше пяти лет. «Улица» посмотрела, что статистика российских судов говорит о свободе слова, о последствиях «спецоперации» – и о многом другом.

Как мы считали

«Улица» изучила статистику Судебного департамента при Верховном Суде по уголовным делам, связанным с публичными высказываниями. Мы взяли следующие составы:

• 205.2. Публичные призывы к осуществлению террористической деятельности, публичное оправдание терроризма или пропаганда терроризма;
• 207.1. Публичное распространение заведомо ложной информации об обстоятельствах, представляющих угрозу жизни и безопасности граждан;
• 207.2. Публичное распространение заведомо ложной общественно значимой информации, повлёкшее тяжкие последствия;
• 207.3. Публичное распространение заведомо ложной информации об использовании Вооружённых Сил РФ, исполнении государственными органами РФ своих полномочий, оказании добровольческими формированиями, организациями или лицами содействия в выполнении задач, возложенных на Вооружённые Силы РФ;
• 280. Публичные призывы к осуществлению экстремистской деятельности;
• 280.1. Публичные призывы к осуществлению действий, направленных на нарушение территориальной целостности РФ;
• 280.3. Публичные действия, направленные на дискредитацию использования Вооружённых Сил РФ в целях защиты интересов Российской Федерации и её граждан, поддержания международного мира и безопасности, исполнения государственными органами Российской Федерации своих полномочий, оказания добровольческими формированиями, организациями или лицами содействия в выполнении задач, возложенных на Вооружённые Силы Российской Федерации; 
• 282. Возбуждение ненависти либо вражды, а равно унижение человеческого достоинства;
• 354.1. Реабилитация нацизма.

За прошлый год в России вынесли в общей сложности 786 приговоров по этим составам. Реальные сроки за тексты, репосты и устные выступления получили 160 человек (почти 20% от числа осуждённых). И это рекордный показатель для новейшей истории. Эти цифры можно сравнить только с 2018 годом, когда было вынесено 810 обвинительных приговоров. Но из них только 141 был связан с лишением свободы (17%).

Экстремизм не ушёл, просто спрятался

До 2018 года для преследования за высказывания чаще всего использовалась «экстремистская» статья 282 УК – о возбуждении ненависти либо вражды. Судья Верховного Суда Олег Зателепин говорил, что 90% подобных дел приходилось на публикации в интернете. Но к 2018 году в обществе очевидно накопилась усталость от обвинений в «экстремизме». Поэтому был принят закон о частичной декриминализации этого деяния. Причём проект этого закона внёс в Госдуму президент – после обращения к нему на «прямой линии» писателя Сергея Шаргунова, писем от Совета по правам человека и критики практики по «экстремизму» со стороны ВС.

С тех пор статья 282 УК применяется гораздо реже – либо если человека уже привлекали к административной ответственности за «разжигающие» высказывания, либо если имело место насилие, использование служебного положения, организованная группа. Впрочем, в последние пару лет правоохранительные органы «вспомнили» и про статью 282. Если в 2020 году по ней осудили 18 человек, то в 2021-м уже 50, а в прошлом году – 51.

После частичной декриминализации «возбуждения ненависти и вражды» нагрузка перетекла на близкие по сути составы УК. Например, резко увеличилось количество приговоров за «публичные призывы к осуществлению экстремистской деятельности» (ст. 280 УК). В 2018 году их было 159, в 2019-м – 145, в 2020-м – 184, в 2021-м уже 307, а в 2022-м – целых 356.

Ещё на фоне декриминализации экстремизма стали чаще наказывать за призывы к террористической деятельности и оправдание терроризма (ст. 205.2 УК). В 2018 году было 120 таких приговоров, в 2019 году их стало 126, в 2020-м – 174, в 2021-м – 241. Наконец, в 2022 году – сразу 318.

В 2018 году Владимир Путин заявлял, что необходимо «не допустить абсурда» в практике по делам об экстремизме. Прошло пять лет – и можно констатировать, что реальные масштабы преследования сильно не изменились. «Частичная декриминализация 282-й сказалась на правоприменении, но лишь на короткое время. Теперь процветают “призывы к экстремизму” и “оправдание терроризма”, – говорит руководитель раздела “Неправомерный антиэкстремизм” аналитического центра “Сова”* Мария Кравченко. – А ещё есть административные экстремистские статьи (например, статья 20.3.1. КоАП. – “АУ”), которые давно догнали и перегнали прежнюю 282-ю». Кравченко отмечает, что экстремистские «административки» влекут за собой запрет на участие в выборах в течение года. «Так что это оказалась очень удобная штука для преследования разных активистов, муниципальных депутатов. Которым вменяют, например, демонстрацию “экстремистской” символики “Умного голосования” Алексея Навального», – говорит эксперт.

Старший партнёр проекта «Сетевые свободы» Станислав Селезнёв в беседе с «Улицей» предложил взять за точку отсчёта 2010 год – когда было вынесено пять приговоров за пропаганду и оправдание терроризма. 12 лет спустя их было уже 318 – в 63 раза больше.

И судебная система очевидно не справляется с ростом популярности этого состава. Сейчас дела «террористической направленности» подсудны только четырём окружным военным судам в Москве, Ростове-на-Дону, Екатеринбурге и Хабаровске. Но в июне ВС внёс в Госдуму законопроект о передаче «террористических» дел окружным и флотским военным судам – их в стране девять. ВС считает, что это поможет оптимизировать нагрузку на судей, сократить сроки рассмотрения дел и сэкономить на командировках.

«То есть бабушки**, которые сочувствуют студентам-бомбистам; студенты, которые репостят мемы про взрывы; журналисты, которые пытаются разобраться в причинах роста количества ”акций прямого действия”, – все они настолько перегрузили своими делами систему военных судов, что аж ВС решил вмешаться», – иронизирует Селезнёв.

Мария Кравченко добавляет, что статистика судов отражает реальную картину с запозданием примерно в год – потому что следствие и судебный процесс могут занимать продолжительное время. «А вот МВД в реальном времени фиксирует вновь возбуждённые дела – и по статьям о пропаганде терроризма и о призывах к экстремизму за 2022 год виден очень большой прирост», – указывает она. Действительно, по данным МВД, за 2022 год было возбуждено 490 дел по ст. 205.2 УК и 493 дела по ст. 280 УК. Приговоры по многим из них будут вынесены лишь в этом году – или ещё позже.

Законы военного времени

После начала «спецоперации» в российском УК появились новые поводы для преследования за слова. Это статья 207.3 о «публичном распространении заведомо ложных сведений» про «действия» российской армии – которые, по мнению законодателя, могут быть связаны исключительно с «защитой интересов России, поддержанием мира и безопасности». Сюда же относятся статья 280.3 о «дискредитации» армии и статья 280.4 о призывах к «деятельности, направленной против безопасности» государства.

Из статистики Судебного департамента следует, что этим новым составам УК в 2022 году были осуждены 17 человек – двое из которых получили реальные сроки. 

Но эта статистика очевидно неполна. «Сетевые свободы» знают про шесть приговоров с реальными сроками за «распространение заведомо ложной информации», которые были вынесены в 2022 году. Ещё в одном случае подсудимой назначили принудительное лечение. Станислав Селезнёв допускает, что большая часть приговоров не попала в статистику Судебного департамента, потому что не вступила в силу до конца года.

Уже сейчас ясно, что по итогам 2023 года будет зафиксирован рост числа приговоров по ст. 207.3 УК. За первые пять месяцев 2023 года по восемь с половиной лет колонии получили, например, политик Илья Яшин* и студенческий активист Дмитрий Иванов*, семь лет назначили пенсионеру Михаилу Симонову. Несколько человек уехали из страны и получили свои сроки заочно: это, например, блогер Вероника Белоцерковская*, публицист Александр Невзоров* и экс-полицейский Олег Кашинцев. Заочные приговоры о лишении свободы тоже входят в статистику Судебного департамента, поясняет Селезнёв: «Вопрос исполнения приговоров не касается суда».

Добавим, что с весны 2023 года нельзя распространять «заведомо ложную информацию» и о «добровольческих объединениях», помогающих армии. А наказание за «заведомо ложную информацию» было ужесточено: теперь по этой статье грозит до 15 лет колонии.

СССР нет, но дело его живёт

Изучая статистику, «Улица» с удивлением обнаружила рост числа приговоров по статье о реабилитации нацизма (ст. 354.1 УК). По ней преследуют за «отрицание фактов», установленных на трибунале в Нюрнберге; распространение «заведомо ложных сведений о деятельности СССР в годы Второй мировой войны, о ветеранах Великой Отечественной войны» или «оскорбительных сведений о днях воинской славы и памятных датах России, связанных с защитой Отечества». Ещё под неё подпадают оскорбление памяти защитников Отечества или символов воинской славы, а также «унижение чести и достоинства ветерана». Причём наказание жёстче, если дело происходит в интернете.

Статью ввели в УК в 2014 году; до последнего времени по ней возбуждались единицы дел, а реальных сроков не было вовсе. Но в 2021 году по ст. 354.1 осудили сразу 35 человек, причём двум назначили реальное лишение свободы. А в 2022 году суды вынесли 37 приговоров – и в колонии отправились уже восемь человек. Причём по ч. 3 статьи (где идёт речь о публичном оскорблении дней воинской славы и памяти защитников Отечества, но без использования интернета) впервые был назначен срок свыше трёх лет лишения свободы.

Тем не менее Мария Кравченко пока не видит в этой статистике такого уж «гигантского прироста». «У нас же попытка выстроить некую государственную идеологию, во главе которой Великая Отечественная война. Так что можно было ожидать вала дел из-за сравнения СССР и Третьего рейха или каких-нибудь высказываний о пакте Молотова – Риббентропа. Но в принципе их немного», – говорит эксперт.

По мнению Кравченко, эта статья в принципе «довольно нелепо используется» правоохранителями. Например, «реабилитацию нацизма» вменяли тем, кто загружал на сайт акции «Бессмертный полк» фотографии нацистских преступников. «Кроме этого было много дел о том, как кто-то прикурил от Вечного огня или пописал на него, – добавляет эксперт. – Возможно, наши юные граждане или граждане с зависимостями так своеобразно реагируют на повестку дня. С другой стороны, может, они и раньше так реагировали – просто никому в голову не приходило их ловить».

Добавим, что именно в рамках дела о «реабилитации нацизма» в марте прошли обыски у членов общества «Мемориал»*. СК объяснил это тем, что общество включило в списки репрессированных несколько человек, которые были коллаборантами в годы войны.

Сроки тоже растут

Анализ статистики Судебного департамента показывает, что наказания за публичные высказывания постепенно ужесточаются. Так, в 2018 году 57% реальных сроков за слова не превышали двух лет лишения свободы; 30% получали два-три года, 11% – от трёх до пяти лет, и лишь 1% – свыше пяти лет. Но с годами это соотношение меняется. В 2019 году на сроки до двух лет приходилось уже меньше половины приговоров с реальным лишением свободы, а доля «свыше пяти лет» выросла до 5%. Наконец, в 2022 году меньше двух лет получили лишь 44% осуждённых за слова. «От трёх до пяти» назначили в 19% случаев, а сроки свыше пяти лет составили 6%.

Ужесточение приговоров связано с тенденциями «спецоперационного» времени, считает Мария Кравченко: «Во-первых, очень суровые сроки [изначально были установлены] по новым статьям. Кроме того, в прошлые годы за высказывания реально сажали в основном при каких-то отягчающих обстоятельствах: если ты рецидивист или если была угроза применения насилия. Например, в 2021 году три четверти реальных сроков за экстремизм приходились на тех, кто уже сидел или был под надзором». По мнению эксперта центра «Сова», сейчас наблюдается смена установки: «Есть вполне проговорённая тенденция на закручивание гаек. Хотя наказания по статьям о высказываниях, как правило, никак не соразмерны их общественной опасности. Часто “экстремистские” призывы исходят от людей, которых мало кто услышит. Но у нас общество военного времени. Государство бдительно и нервно реагирует на острые высказывания, потому что считает их угрозой госбезопасности. Силовики стали гораздо внимательнее. Раньше они могли на что-то посмотреть сквозь пальцы, то сейчас – нет. Они активно отслеживают тенденции в обществе, боятся массовых выступлений».

Эксперт центра «Сова» Мария Кравченко

Но, с другой стороны, многих людей происходящее подтолкнуло более остро высказываться. Градус напряжения в обществе вырос. Плюс много уехавших, которые могут более свободно высказываться. Так что это процесс обоюдный.

Рост приговоров за высказывания – это в том числе следствие того, что «уголовный розыск планомерно уничтожается, и показатели сейчас делаются на другом», говорит правозащитник, бывший начальник отдела по надзору за следствием прокуратуры Чувашии Алексей Федяров. «Это наркотики, где в принципе работать почти не надо. Или экстремизм: открыл интернет – сделал показатели за десять минут. Лингвисты тебе всё расписали. С теми же кражами так не получится».