«Офиса в физическом виде нет»

В последние недели город Шебекино в Белгородской области стал зоной боевых действий. Большинство жителей уехали, спасаясь от постоянных артиллерийских обстрелов. Известно, что часть зданий в городе разрушены; на фотографиях в СМИ были видны сгоревшие и повреждённые адвокатские офисы. «Улица» поговорила с адвокатами из Шебекино о том, как эта ситуация отразилась на их жизни и работе, – и задала вопрос, изменилось ли их отношение к «спецоперации».

«Твой офис сгорел дотла, всё»

Адвокат попросил об анонимности

Наш Шебекинский район давно уже обстреливали. Например, улица Шолохова была ещё с осени из-за этого отселена – очень опасно там жить. Однажды пришлось туда ехать на следственные действия, я всё подшучивал над полицейскими: «Ребята, зачем вам эта проверка показаний на месте? Вы что, погибнуть хотите?» Но и себя дураком называл – у них хотя бы Закон о полиции есть, весь пакет социальных услуг. В случае гибели их семьи получат выплату. А я-то чего за 1560 рублей (оплата за один судодень при работе по назначению. – «АУ») поехал туда, где стреляют?

Недавно – 27, 28, 29 мая – пошли прилёты около суда. Они свою деятельность приостановили, хорошо, я успел оттуда нужные документы забрать. Там рядом адвокатский кабинет Михаила Солодова – возле него «Град» взорвался, стёкла разнесло. Был прилёт в жилой дом рядом с судом.

27 мая я выходил из своего офиса и лично видел возле ледовой арены два прилёта, два снаряда разорвались. Ну, я быстренько с семьёй в машину – жить-то хочется. И как раз начался сильный обстрел по городу. Едешь – снаряды рвутся...

Сейчас с семьёй в Белгороде. Успели ещё снять жильё, оно сейчас в дефиците. В ПВР зарегистрировался. Помощь обещали какую-то, выплату 10 000 рублей. Сказали, что позвонят – ещё никто не позвонил. По компенсациям тоже еще неизвестно, когда будет оценка.

Обстрелы в Шебекино продолжаются, был прилёт в многоквартирный дом, где расположен мой офис. Я там совмещал работу и жильё. Ребята из теробороны туда ездили, сказали мне: «Твой офис сгорел дотла, всё». А там все документы были, два компьютера с данными, ноутбук...

[В палате] никто ничего не говорит. Сегодня там был, справку взял, дубликат печати. У меня в производстве уголовные дела, гражданские – но наш шебекинский суд всё это на неопределённое время приостановил.

Слава богу, люди про меня не забыли, звонят-обращаются [за консультацией]. Но тут в Белгороде полно своих адвокатских кабинетов.

Адвокат из Шебекино

Пока не понимаю, как буду жить. То ли статус приостанавливать, искать другой заработок. Может, не знаю, на рынок пойду тюки таскать.

Выживаю сам как-то, и каждый адвокат так выживает. Государство адвокату никогда не платило – и платить, я так понял, не собирается. Это мы только государству отчисления и налоги платим. И вообще социальная защита у адвоката никакая.

[Что касается отношения к спецоперации], я так хочу сказать: этих тварей, которые обстреливают мирное население, надо вешать. Как при советской власти вешали власовцев. Они же прекрасно знают, что обстреливают мирное население, что оно у нас гибнет. Я бы таких тварей сам бы обстреливал у стенки.

«Правосудие как было, так и осталось»

Адвокат Самвел Багдасарян

Я из коллегии адвокатов Шебекинского района. [Правда,] офис у меня Белгороде.

Происходящее никак ни на что повлиять не может. Вообще ни с какой стороны. Спецоперация не война. Правосудие как было, так и осталось.

Система работает по таким направлениям, с такими возможностями, что любо-дорого смотреть. По онлайн-связи [можем работать], мы не привязаны к месту. Если мы не можем приехать в суд, если загружены, то можно электронные ходатайства подать. Всё сильно развилось, стало лучше работать. Если суд закроют [в Шебекинском районе], то откроют в другом месте, будем работать там. Мне звонят клиенты – я их продолжаю консультировать.

«Офиса в физическом виде нет»

Адвокат попросил об анонимности

Я сейчас задействован в теробороне – организуем эвакуацию людей [из Шебекино], доставляем гуманитарную помощь. До обострения занимались в теробороне, готовились к этому. Сейчас случилось так, что приходится эти навыки реализовывать. Ночую в Белгороде, там всё нормально пока что. Но каждый день нахожусь непосредственно в Шебекино.

А по работе сейчас неизвестность, неопределённость. Все замолчали. Нигде нет ни уведомлений, ни вызовов никаких. Всё остановилось. Почты, понятно, нет. Телефонных звонков нет. Ничего нет. [Клиенты] связываются – объясняю, что всё стоит. Суды, приставы, полиция, следственный комитет – все эти учреждения в настоящий момент не работают. И сам наш офис разбит, и все дела побиты.

Адвокат из Шебекино

Офиса в физическом виде нет. Что-то получилось экстренно спасти. Что не получилось – то пропало.

Думаю, надо будет восстанавливать [уничтоженные документы]. Мне кажется, всё решаемо, просто очень сложно это. Я буду в палате вопрос этот ставить – организационные моменты по налаживанию работы, конечно, необходимы.

Есть намерение с президентом палаты пообщаться по этому поводу. Искать какие-то точки опоры – офис, место работы в Белгороде. Тут были выходные и очень сложные жаркие дни, поэтому не до того было. Но планируем этот вопрос решать.

Вопрос [спецоперации] я в целом не обсуждаю и не комментирую.