«Мне некого сдавать и не в чем признаваться»

Казанский защитник Денис Кирсанов стал фигурантом громкого уголовного дела – почти три месяца он находится в СИЗО по обвинению в посредничестве в передаче взятки. Версия следствия строится лишь на показаниях его доверительницы. Кирсанов якобы попросил у подзащитной полмиллиона для передачи правоохранителям, чтобы её не привлекли к уголовной ответственности. Коллеги адвоката убеждены, что его подставили. В защиту даже вступила член совета и глава комиссии по защите прав адвокатов АП Татарстана. «Улица» поговорила с коллегами Кирсанова и выяснила, почему они убеждены в его невиновности и при чём тут «палочная система».

11 августа в квартиру казанского адвоката Дениса Кирсанова пришли с обыском. Выяснилось, что сотрудники СУ СК по Татарстану заподозрили его в посредничестве во взяточничестве (п. «б» ч. 3 ст. 291.1 УК). Показания против Кирсанова дала его же доверительница Дилдор Джуманиязова – она проходит свидетелем по делу о мошенничестве, в рамках которого её и защищал адвокат. По версии следствия, Кирсанов сообщил ей о необходимости передать взятку правоохранителям, чтобы избежать уголовной ответственности.

О следственных действиях в своём доме адвокат сообщил коллеге Руслану Игнатьеву. «Я приехал ближе к обеду или в обед, – рассказывает он. – Сотрудники провели первоначальные следственные действия, то есть допрос, очную ставку, предъявление обвинения – и Кирсанова задержали. А 13 августа уже Советский районный суд Казани арестовал его на два месяца».

Игнатьев отмечает, что следствие в ходатайстве об аресте ссылалось на результаты ОРМ, однако не предоставило их ни защите, ни суду. На самом заседании сотрудники СК уже традиционно акцентировали внимание на профессии Кирсанова. «Являясь адвокатом… и соответственно обладающим юридическими познаниями, а также имеющим связи в государственных, правоохранительных органах Республики Татарстан, находясь на свободе, [Кирсанов] может иным путём воспрепятствовать производству по настоящему уголовному делу с целью избежать уголовной ответственности за совершённое преступление», – приводится аргументация следствия в «стражном» постановлении суда (есть у «АУ»). 

«200 тысяч никто и нигде не видел»

Когда Игнатьев подробнее ознакомился с доступными ему материалами дела, он понял, что обвинение строится лишь на показаниях двух свидетелей – Джуманиязовой и её знакомой. Причём последняя знает о предполагаемой взятке со слов первой.

В постановлении о возбуждении уголовного дела содержится пересказ показаний самой доверительницы. Согласно им, весной или летом Кирсанов якобы сообщил Джуманиязовой о необходимости передать правоохранителям взятку в 500 тысяч рублей – «за решение вопроса о её непривлечении к уголовной ответственности». По словам доверительницы, 7 июля она передала адвокату 200 тысяч рублей. Остальные деньги она якобы собиралась отдать позже, но была задержана сотрудниками республиканского УФСБ. При этом у неё были изъяты 150 тысяч рублей – как предназначенные для передачи в качестве взятки.

О показаниях второй женщины рассказал защитник Кирсанова. «Джуманиязова пошла к знакомой занимать деньги и при этом сказала, что они ей нужны для передачи взятки через адвоката сотрудникам правоохранительным органов, – поясняет защитник. – Женщина, которая давала в долг, сама является обвиняемой по делу “чёрных” риелторов и, видимо, сотрудничала с правоохранительными органами».

Со слов Игнатьева, доверительница несколько раз под контролем сотрудников ФСБ звонила адвокату: «Якобы для того, чтобы обсудить какие-то вопросы по делу. При этом всё время говорила о том, что принесёт ему какие-то деньги». Защитник настаивает, что никаких договорённостей о деньгах для взятки у Кирсанова и его доверительницы не было – но последняя должна была защитнику около 15 тысяч за работу по её делу. «При этом она в своих показаниях говорит, что никаких соглашений по делу о мошенничестве она с Кирсановым не заключала, что она ничего не подписывала, – отмечает он. – Тем не менее имеется подписанное ею соглашение, квитанция, запись в журнале регистрации соглашений».

Что касается 200 тысяч рублей, якобы переданных адвокату, то их в ходе обыска не нашли. «В деле вообще ничего нет, кроме показаний двух женщин, – возмущается Игнатьев. – В том-то и дело, что 200 тысяч никто и нигде не видел. До настоящего времени никто не видел и никаких материалов ОРМ, хотя следствие утверждает, что они есть».

Адвокат Руслан Игнатьев (защитник Дениса Кирсанова)

Это нонсенс, я за свою 13-летнюю практику впервые с таким сталкиваюсь – чтобы вообще без всяких доказательств, только на основании показаний, человека закрыли в СИЗО.

Также Игнатьев настаивает, что слова Джуманиязовой опровергаются показаниями других лиц. «Она говорила, что 200 тысяч якобы передала Денису 7 июля, – отмечает защитник, – Но я нашёл свидетеля, который опровергает эти показания. Это, конечно, не очень хорошо звучит, но Кирсанов был в запое. Несколько дней. Его сожительница по ошибке забрала ключи, и он находился весь день дома – физически не мог никуда выйти. Этот свидетель уже допрошен».

Коллеги Кирсанова по адвокатскому образованию убеждены, что адвокат стал жертвой незаконного преследования. «Когда я по поручению нашей коллегии съездил к нему на первоначальные следственные действия, узнал обстоятельства, все были чрезвычайно возмущены, – рассказал Игнатьев. – Мы решили написать обращение в палату, чтобы получить какое-то содействие. И палата выделила нам адвоката. Это член совета АП Татарстана, председатель комиссии по защите прав адвокатов Василя Юнусовна Максудова».

«Вы всё знаете, а мы ничего не знаем»

По словам Васили Максудовой, версия обвинения вызывает большие сомнения по нескольким причинам. «Он [якобы] получил 200 тысяч рублей, однако его при получении этих денежных средств <…> почему-то не задержали. Потом второй эпизод, когда [доверительница якобы] должна была передать ему 150 тысяч рублей. Она сняла эти деньги в банке – и опять почему-то [правоохранители] не дают [ей] возможности передать эти денежные средства и, предположим, изобличить [Кирсанова] при передаче денег. <…> Почему-то ни один раз его не взяли с поличным, хотя по такого рода делам всегда заранее готовятся и стараются всегда брать с поличным», – объясняет она «Улице».

Максудова подчёркивает, что с момента ареста следствие не провело с Кирсановым ни одного следственного действия – по крайней мере, защиту для участия в них не вызвали. Сотрудники СК всё ещё не сообщили адвокатам имён и должностей тех, кому якобы предназначалась взятка.

При этом дело, по которому доверительница Кирсанова проходила свидетелем и из-за которого якобы собиралась дать взятку, приостановлено. Об этом «Улице» сообщил Игнатьев. По его словам, следствие приняло такое решение, потому что им не удалось установить лиц, совершивших преступление. «Она как была свидетелем, так им и осталась, – отмечает адвокат. – Хотя, по её версии, Денис Кирсанов сказал, что деньги нужны для того, чтобы она не перешла в статус подозреваемой, а далее обвиняемой. Но предпосылок к этому не было».

18 августа защита обратилась в суд в порядке ст. 125 УПК – попросила признать незаконными как бездействие следствия по делу, так и само его возбуждение (жалоба есть у редакции). Адвокаты указали и на необычность действий сотрудников СК, которые по какой-то причине не стали задерживать адвоката при предполагаемой передаче ему денег доверительницей. Защитники заявили, что дело возбуждено «на основании сомнительных доказательств», после чего прямо обвиняли следствие в «грубой фальсификации уголовного дела».

Жалоба защиты адвоката Дениса Кирсанова

Адвоката Кирсанова пытаются привлечь к уголовной ответственности просто за то, что он выполнял свою работу. <…> Такая практика приведёт к тому, что любого участника уголовного судопроизводства, будь то адвокат, следователь, прокурор или судья, можно будет привлечь к уголовной ответственности, имея на то [лишь] формальные основания – такие как ничем не подтверждённые показания свидетеля и косвенного свидетеля, который слышал их от свидетеля.

Однако суд традиционно оставил жалобу адвокатов на следствие без удовлетворения.

Бездействие сотрудников СК на протяжении двух месяцев не стало препятствием и для продления ареста. 7 октября Советский районный суд Казани оставил Кирсанова под стражей до 7 декабря. «Следователь указывал в ходатайстве о продлении “стражи” тот же перечень следственных действий, что и в прошлый раз, – возмущается Максудова. – Мы говорим: “А что же вы сделали-то? У вас было два месяца времени! А вы, получается, ничего не сделали”. Ну он говорит: “Я не буду вам перечислять, что мы сделали”. Суд тоже не настаивал, чтобы он перечислял. Я говорю: “Ну, значит, предварительное следствие плохо организовано, получается. <…> Вы же так можете до бесконечности его держать!”»

При этом на все вопросы об оперативных мероприятиях и других обстоятельствах дела защитники, по их утверждению, слышат один и тот же ответ. «[Спрашиваем]: “Материалы ОРМ почему не представлены?” [Отвечают]: “Тайна следствия”. Мы говорим: “Ну подождите, какая тайна может быть? Ваши утверждения нарушают принцип равенства [защиты и обвинения]. Мы же не можем так – вы всё знаете, а мы ничего не знаем!”»

Защитники Кирсанова рассказали «Улице», что намерены продолжать собирать доказательства невиновности адвоката. Кроме того, они планируют обратиться за помощью в комиссию по защите прав адвокатов ФПА.

«Всё дело в статистике»

Защитники Кирсанова признаются, что им не совсем понятны мотивы, по которым адвокат оказался в центре внимания правоохранительных органов. «Мы сами не можем понять мотивы <…> Денис не участвует в каком-то громком процессе, по которому надо было бы, предположим, просто-напросто вышибить адвоката из дела вот таким путём. Я не знаю, может быть, тут что-то имеется со стороны [доверительницы]. Она же хотела любым путём остаться по тому уголовному делу в качестве свидетеля. Может быть, ей что-то пообещали», – поделилась своими предположениями Максудова.

Игнатьев считает, что «всё дело в статистике». «Клиентка Кирсанова с мая месяца находилась на прослушке (он об этом прекрасно знал). У неё не одно уголовное дело. Возможно, она где-то что-то ляпнула по телефону – они просто за это уцепились. Соответственно, коррупционное преступление плюс спецсубъект. Жирная палочка, – объясняет защитник. – Мне известно, что в филиал коллегии пришёл запрос от следователя: он просит предоставить данные обо всех клиентах Кирсанова за последний год. Мы в коллегии ему откажем, потому что адвокатская тайна. Я предполагаю, что у них обвинение просто не клеится, и они пытаются накопать какие-то другие эпизоды – чтобы просто показать, что человек не зря под стражей сидит».

По информации Игнатьева, доверительнице обещали освобождение от уголовной ответственности, если она «кого-то сдаст». Защитник подчеркнул, что Джуманиязова, в отличие от Кирсанова, находится под домашним арестом – хотя проходит в качестве обвиняемой по тому же делу.

Причём самому Кирсанову после задержания тоже предложили назвать лиц, которых можно было бы привлечь к ответственности. «Ему сказали, во-первых, сдать кого-то им – тогда они освободят его по примечанию (по поощрительному примечанию к ст. 291.1 УК фигурант дела освобождается от ответственности, если он активно способствовал раскрытию или пресечению преступления и сообщил о нём правоохранителям – “АУ”), – рассказал Игнатьев. – Во-вторых, признать вину – тогда они переведут его на домашний арест. Он говорит: “Мне некого сдавать и не в чем признаваться”».