27.04.2023

Господа присяжные обвинители

настоящий материал (информация) произведён, распространён и (или) направлен иностранным агентом журналистским проектом «адвокатская улица», либо касается деятельности журналистского проекта «адвокатская улица» 18+
Господа присяжные обвинители Господа присяжные обвинители

Присяжные по «делу врачей» дали показания о давлении судьи

В столичном апелляционном суде произошло уникальное для отечественного права событие: четверо присяжных дали показания о нарушениях, допущенных в ходе громкого процесса. Три человека заявили, что судья оказывал давление на присяжных, убеждая коллегию в виновности калининградских врачей Елены Белой и Элины Сушкевич. А четвёртый рассказал, как в день вынесения вердикта был по надуманному поводу задержан полицией. В результате его место в коллегии занял запасной присяжный – бывший сотрудник МВД. «Улица» получила аудиозапись этого заседания и публикует подробный репортаж.

«Кто их привёз»

Н а заседании 17 апреля Первый апелляционный суд Москвы рассматривал жалобу на обвинительный приговор Елене Белой и Элине Сушкевич. «Ваша честь, поддерживаю доводы защитников, – обратилась к суду Сушкевич. – Хочу добавить, что, безусловно, процесс [в Мособлсуде] вёлся с обвинительным уклоном, сторона защиты постоянно ущемлялась».

В 2018 году в калининградском роддоме №4 скончался глубоко недоношенный новорождённый. По версии следствия, и. о. главврача Елена Белая не хотела ухудшения статистики детской смертности. Поэтому она якобы дала указание неонатологу Элине Сушкевич ввести младенцу раствор сульфата магния – чтобы после его смерти подделать документы и записать ребенка мертворождённым. Сушкевич обвинили в убийстве малолетнего (ч. 2 ст. 105 УК), а Белую – в убийстве и организации убийства (ч. 2 ст. 105, ч. 3 ст. 33 УК). Они отрицали вину; по версии защиты, ребёнок родился в критическом состоянии, а реанимация не дала результатов. «Улица» брала интервью у Камиля Бабасова, защитника Сушкевич – и разговаривала с адвокатом матери младенца Ларисой Гусевой.

В 2020 году присяжные в Калининградском областном суде вынесли оправдательный вердикт. Но в мае 2021 года апелляционная инстанция отменила это решение и направила дело на новое рассмотрение – на этот раз в Московский областной суд. Верховный Суд указал, что авторитет Сушкевич и Белой как врачей мог оказать влияние на присяжных в Калининграде. В октябре 2021 года, с началом нового судебного разбирательства, обвиняемых отправили в СИЗО.

Второй процесс закончился обвинительным вердиктом присяжных. Белой назначили девять с половиной лет колонии, Сушкевич – девять лет. Защита подала апелляцию, которую рассматривал Первый апелляционный суд общей юрисдикции.

«Ущемлялись наши права и при отборе коллегии [в Мособлсуде] – допрос присяжных проводился у стола председательствующего вполголоса», – продолжала Сушкевич. Она заявила, что часть кандидатов стали присяжными несмотря на явный конфликт интересов, а других не допустили без веских оснований.

По словам врача, председательствующий судья Андрей Вьюнов постоянно отпускал реплики, которые выставляли сторону защиты в невыгодном свете. При этом он сказал присяжным, что «никогда не видел таких больших и полных экспертиз», как та, на которой строилось обвинение. В целом, сказала Сушкевич, «судьёй было сделано всё необходимое, чтобы коллегия верила только стороне обвинения».

Осуждённая Элина Сушкевич

Судья допускал такие высказывания: «Изложите в апелляционной жалобе, если вспомните», «У эксперта стаж больше, чем Белой и Сушкевич вместе лет», «400 детей? Да столько во всём Калининграде не рождается», «Ложь порождает ложь» и другие.

Защитник Белой адвокат Виктор Бородин добавил: судья пытался донести до присяжных, что все показания, данные обвиняемыми, «ложные и не соответствуют действительности», – а вот свидетели обвинения полностью заслуживают доверия. Адвокат Камиль Бабасов (защитник Сушкевич) рассказал, что присяжный Харченко соврал при отборе: не указал в анкете, что работал в правоохранительных органах.

Также защитники заявили множество ходатайств. Например, попросили допросить специалиста, который не согласен с методикой экспертизы, использованной в процессе. Ещё они предложили вызвать специалиста-лингвиста – тот ранее проанализировал напутственное слово судьи Вьюнова и пришёл к выводу, что председательствующий «избрал стратегию изобличения» подсудимых. Почти все ходатайства вызвали возражения прокуроров; судья удовлетворила лишь некоторые – и те частично.

Наконец, пришло время самого важного ходатайства – о допросе четырёх присяжных, которые хотели рассказать о незаконном давлении на коллегию. Прокурор не возражала – ей было интересно, «как они здесь оказались, кто их привёз, как адвокат [Андрей] Золотухин с ними познакомился, нашёл адреса, телефоны». В итоге судья разрешила допросить присяжных.

Адвокатский инфаркт и судейская благодарность

Первой в зал зашла присяжная Елена Потапова. Судья предупредила её, что вопросы могут касаться только фактов давления на коллегию: «Как именно происходило голосование, что происходило в совещательной комнате между присяжными – такие вопросы участники процесса задавать не вправе».

– Скажите, пожалуйста, в период вашего участия в качестве присяжного заседателя кто-либо заходил в комнату отдыха помимо присяжных? – спросил адвокат.

– Приставы не заходили, прокурор не заходила. Судья заходил два раза и секретарь (…) по организационным вопросам.

– Когда судья заходил, в какие дни?

– Два раза. Первый раз он заходил, когда мы смотрели видеозапись с Белой. Часть присяжных уже разошлась, часть осталась. Второй раз он заходил [в день], когда у адвоката Белой [Максима Плешкова] был сердечный приступ, он упал. [Тогда] нас попросили выйти из зала суда, мы переживали, волновались…

Потапова рассказала: когда судья Вьюнов первый раз пришёл к присяжным, она спросила, почему врачи находятся под стражей. «Судья сказал, что раньше, оказывается, был другой процесс, – мы до этого не знали, что был другой процесс. Что подсудимые и адвокаты оказывали давление на присяжных заседателей. И он, чтобы нас оградить от этого давления, принял такое решение [о мере пресечения врачам]», – пересказала разговор Потапова.

– Помимо этого ещё был разговор у вас или других присяжных с судьёй Вьюновым? – уточнил адвокат.

– По поводу видеозаписи был разговор – он пришёл как раз после [просмотра].

Речь идёт об аудиозаписи слов Белой, которую скрытно сделал один из её подчиненных. Файл есть в открытом доступе на YouTube в формате видеоролика. Обе стороны по-разному трактуют слова подсудимой на записи. По версии обвинения, Белая отчитывает врачей, требует умертвить недоношенного ребёнка и подделать документы. Защита же утверждает, что Белая эмоционально ругает подчинённых за нарушение принятого порядка действий.

Он сказал, что видеозапись достоверна. Что все, кто на видеозаписи, подтвердили: где они сидели, кто и что говорил. И что видеозапись как бы в ключе обвинения (…) в этом ключе он её расшифровал, – рассказала Потапова. – Потом говорил ещё про судебно-медицинскую экспертизу, тоже давал объяснения по ней. Сказал, что на его веку – а он давно и долго работает – это одна из самых полных и всесторонних экспертиз, которые когда-либо делали. И что её инициировали сами адвокаты подсудимых и сами же себя подставили. Поскольку эта экспертиза полностью обвиняет подсудимых – и что она не подлежит сомнению.

– Что ещё говорил? – спросила судья.

– Ещё там на видеозаписи Белая произнесла такую фразу, типа «Вы спасателями себя возомнили?» Обращаясь к другим врачам, которые были на видеозаписи за кадром. И судья Вьюнов по этому поводу – как бы разъясняя нам, что он думает, – сказал, что «здесь врачи возомнили себя богами и решают кому жить, а кому умереть». И что на этом процессе он такого не допустит. (…) Потому у меня общее впечатление после того, как он ушёл, было, что на скамье подсудимых сидят виновные, правильно он их туда поместил.

Затем Потапова рассказала про другое посещение присяжных судьёй.

– Второй раз заходил он, когда упал с сердечным приступом адвокат Белой. Судья зашёл – мы все были в этой комнате, никто не разошёлся, все переживали. Зашёл [Вьюнов] с пояснениями, но пояснения опять давал в таком обвинительном ключе.

– Подождите, что он сказал? – спросила судья.

– Что «там ничего такого», что «это спектакль, разыгранный адвокатом, чтобы оказать на вас давление, чтобы сорвать приезд ключевого свидетеля». Этот свидетель – то ли у него времени нет ездить туда-сюда несколько раз, то ли денег нет, сейчас я этого не помню… И вот какое давление оказывается на нас.

– Почему вы сделали вывод, что в обвинительном ключе он [судья] давал пояснения?

– Понимаете, у человека сердечный приступ, зачем же так о нём говорить, что он срывает [заседание] или на нас так воздействует?

– Не сочувствовал он защитнику?

– Нет.

Наконец, Потапова рассказала, что после вынесения вердикта ей на WhatsApp пришло сообщение от старшины коллегии. Он передал присяжным благодарность от судьи и прокуроров. «Елена, по поручению судьи передаю благодарность за ваше участие в процессе (…) огромное вам спасибо за вердикт, честно проделанную работу. Примите благодарность от Генеральной прокуратуры РФ, Следственного комитета и всех свидетелей, которые под страхом мести подсудимых давали объяснения по делу» – зачитала сообщение секретарь.

Дальше Потапова сказала, что после суда с ней связался запасной присяжный Николай Овсеенко. Он предложил рассказать адвокату подсудимых о давлении на коллегию.

– Почему вы решили согласиться на встречу с адвокатом? – поинтересовалась прокурор.

– Знаете, у меня после суда оказалось такое впечатление, что это был не суд, а судилище. То есть заранее были обвинены подсудимые именно судьёй, и у них шансов не было никаких.

Заседатель, посиди

Второй присяжный Дмитрий Донсков подтвердил, что судья Вьюнов дважды заходил в совещательную комнату и комментировал ход дела в обвинительном ключе. Донсков подробно процитировал один из монологов судьи, в котором тот назвал видеозапись «железным доказательством», а действия стороны защиты «спектаклем».

Поведение судьи возмутило присяжного. «Мне сразу показалось, что это было с обвинительной точки зрения, – вспоминал Донсков. – Я старшине задавал вопрос, нормально ли это, что судья приходит к нам в совещательную высказывать свою позицию?» Этот момент заинтересовал адвокатов, но судья запретил им спрашивать, что ответил старшина.

В день вынесения вердикта Донсков так и не добрался до суда. Сначала на него напал неизвестный, а затем их обоих задержали полицейские.

– Я собирался явиться на заседание, пошёл на общественный транспорт. Меня остановил неизвестный мне человек, в лоб в обвинительной форме сказал, что я «гуляю» с его женой и нам надо пойти разобраться. Я был в настолько шокированном состоянии… – вспоминал присяжный. – Я хотел пройти, он не давал мне физически пройти. Мы препирались, и я вызвал полицию. Сказал, что какой-то человек мне физически не даёт пройти. И тут же появился полицейский УАЗик, я даже не успел договорить [с оператором], только адрес сказал.

Полицейские сказали, что Донскову необходимо проехать в отделение полиции «для выяснения». Задержанный предъявил полицейским билет присяжного заседателя – специальный документ для прохода в суд. Но сотрудники полиции лишь пожали плечами, увезли его в отдел и отобрали у него паспорт. «Через два часа я понял, что это какой-то спектакль», – сказал Донсков. После 11:00 он попросил отпустить его хотя бы на работу – и полицейские выпустили заседателя.

– Вы написали старшине, что вас выкинули из процесса. Почему вы такой вывод сделали? – спросил адвокат.

– Потому что вся ситуация нелепая, явно всё было наигранно. (…)

– До произошедшего события кто-то из присяжных знал о ваших суждениях по делу?

– Вопрос снимается, – оборвала судья.

Подсудимая Белая поблагодарила Донскова, что тот не побоялся прийти в суд. А её коллега Сушкевич спросила, как именно нападавший опознал присяжного.

– Он показал сообщение в WhatsApp, где были все мои данные: адрес, имя, фамилия, отчество, дата рождения, – рассказал Донсков. – Типа ему аноним сообщил, что я с его женой…

Как и в случае с Потаповой, на Донскова вышел запасной присяжный Николай Овсеенко. Ему показалось странным, что член коллегии, исправно посещавший все заседания, вдруг не явился на вердикт.

«Просто таких прецедентов не знаю»
Адвокат Камиль Бабасов – о жалобе присяжных на давление со стороны судьи

Третий присяжный – Вадим Чураков – тоже рассказал про два визита судьи. Он подтвердил, что председательствующий нахваливал экспертизу и видеозапись, которые якобы не оставляют сомнений в виновности подсудимых. Чураков затруднился объяснить, с какой целью судья произносил все эти реплики: «Судя по всему, какое-то своё эмоциональное состояние у него было. Хотел поделиться, скорее всего, своей точкой зрения». По свидетельству присяжного, во второй свой приход Вьюнов назвал адвоката симулянтом: «Якобы каждый второй падает в обморок с какой-то определённой целью».

Как и остальных, Чуракова отыскал неравнодушный запасной Овсеенко. Потом защитники врачей провели с ним адвокатский опрос.

– А вы не спрашивали Николая [Овсеенко], откуда он был знаком с адвокатами? – уточнила прокурор.

– Сейчас да, спрашивал. [Николай] нашёл телефон в интернете.

– А вы не спрашивали Николая, какая ему разница, если он запасной? Он не голосовал, почему такое активное участие? – не отставала прокурор.

– Лучше, конечно, спросить его самого. Мне же нельзя рассказывать, что происходило в совещательной комнате?

– Нет, нельзя, – подтвердила судья.

– Вот исходя из той ситуации, которая возникла в совещательной комнате, он принял такое решение.

Последним был допрошен сам Николай Овсеенко. Он тоже подтвердил факт посещения присяжных судьёй. «Я был возмущён вердиктом, я считал, что они невиновны», – пояснил он свой интерес к ситуации после процесса. По словам Овсеенко, он нашёл номер адвоката в интернете – и позвонил через несколько дней после вердикта, чтобы выразить сожаление. А потом созвонился с другими присяжными, кроме старшины – о нём он «как-то не подумал».

При допросе прокурор явно пыталась доказать, что Овсеенко действует в сговоре с защитой:

– А сегодня в суд вы как приехали?

– Я приехал по большой кольцевой линии и на автобусе.

– Самостоятельно или с адвокатом?

– Самостоятельно.

– А в прошлое судебное заседание, которое отложилось?

– Точно так же приехал.

– А уезжали?

– Меня подвёз адвокат до вокзала.

– Кто из адвокатов?

– Бабасов.

– Нет вопросов, ваша честь, – сказала прокурор.

И всё же обвинителям удалось найти некоторую связь между Овсеенко и стороной защиты. Как оказалось, запасной присяжный номер тринадцать был единственным, кто помог адвокату Плешкову в момент сердечного приступа. Прокурор торжествующе назвала это «общением с адвокатом» – а Овсеенко ответил, что в этот момент защитник «мог только кряхтеть».

– Вспомните, пожалуйста, в день, когда адвокат Плешков упал в обморок, вы оказывали помощь? – продолжила допрос прокурор.

– Я проходил мимо, он лежал. Человек мог умереть. Я подошёл к нему, пощупал пульс – у него пульс был меньше 60. Я спросил одного из врачей, что делать.

– Каких врачей? – не поняла прокурор.

– Которые обвиняемые. Других врачей не было.

26 апреля Первый апелляционный суд Москвы оставил в силе приговор Елене Белой и Элине Сушкевич.

Автор: Юрий Слинько

Редактор: Александр Творопыш

«Адвокатская улица» не сможет существовать
без поддержки адвокатской улицы
Продолжая использовать наш сайт, вы даете согласие на обработку файлов cookie.