Господа присяжные обвинители

В столичном апелляционном суде произошло уникальное для отечественного права событие: четверо присяжных дали показания о нарушениях, допущенных в ходе громкого процесса. Три человека заявили, что судья оказывал давление на присяжных, убеждая коллегию в виновности калининградских врачей Елены Белой и Элины Сушкевич. А четвёртый рассказал, как в день вынесения вердикта был по надуманному поводу задержан полицией. В результате его место в коллегии занял запасной присяжный – бывший сотрудник МВД. «Улица» получила аудиозапись этого заседания и публикует подробный репортаж.

«Кто их привёз»

Н а заседании 17 апреля Первый апелляционный суд Москвы рассматривал жалобу на обвинительный приговор Елене Белой и Элине Сушкевич. «Ваша честь, поддерживаю доводы защитников, – обратилась к суду Сушкевич. – Хочу добавить, что, безусловно, процесс [в Мособлсуде] вёлся с обвинительным уклоном, сторона защиты постоянно ущемлялась».

«Ущемлялись наши права и при отборе коллегии [в Мособлсуде] – допрос присяжных проводился у стола председательствующего вполголоса», – продолжала Сушкевич. Она заявила, что часть кандидатов стали присяжными несмотря на явный конфликт интересов, а других не допустили без веских оснований.

По словам врача, председательствующий судья Андрей Вьюнов постоянно отпускал реплики, которые выставляли сторону защиты в невыгодном свете. При этом он сказал присяжным, что «никогда не видел таких больших и полных экспертиз», как та, на которой строилось обвинение. В целом, сказала Сушкевич, «судьёй было сделано всё необходимое, чтобы коллегия верила только стороне обвинения».

Осуждённая Элина Сушкевич

Судья допускал такие высказывания: «Изложите в апелляционной жалобе, если вспомните», «У эксперта стаж больше, чем Белой и Сушкевич вместе лет», «400 детей? Да столько во всём Калининграде не рождается», «Ложь порождает ложь» и другие.

Защитник Белой адвокат Виктор Бородин добавил: судья пытался донести до присяжных, что все показания, данные обвиняемыми, «ложные и не соответствуют действительности», – а вот свидетели обвинения полностью заслуживают доверия. Адвокат Камиль Бабасов (защитник Сушкевич) рассказал, что присяжный Харченко соврал при отборе: не указал в анкете, что работал в правоохранительных органах.

Также защитники заявили множество ходатайств. Например, попросили допросить специалиста, который не согласен с методикой экспертизы, использованной в процессе. Ещё они предложили вызвать специалиста-лингвиста – тот ранее проанализировал напутственное слово судьи Вьюнова и пришёл к выводу, что председательствующий «избрал стратегию изобличения» подсудимых. Почти все ходатайства вызвали возражения прокуроров; судья удовлетворила лишь некоторые – и те частично.

Наконец, пришло время самого важного ходатайства – о допросе четырёх присяжных, которые хотели рассказать о незаконном давлении на коллегию. Прокурор не возражала – ей было интересно, «как они здесь оказались, кто их привёз, как адвокат [Андрей] Золотухин с ними познакомился, нашёл адреса, телефоны». В итоге судья разрешила допросить присяжных.

Адвокатский инфаркт и судейская благодарность

Первой в зал зашла присяжная Елена Потапова. Судья предупредила её, что вопросы могут касаться только фактов давления на коллегию: «Как именно происходило голосование, что происходило в совещательной комнате между присяжными – такие вопросы участники процесса задавать не вправе».

– Скажите, пожалуйста, в период вашего участия в качестве присяжного заседателя кто-либо заходил в комнату отдыха помимо присяжных? – спросил адвокат.

– Приставы не заходили, прокурор не заходила. Судья заходил два раза и секретарь (…) по организационным вопросам.

– Когда судья заходил, в какие дни?

– Два раза. Первый раз он заходил, когда мы смотрели видеозапись с Белой. Часть присяжных уже разошлась, часть осталась. Второй раз он заходил [в день], когда у адвоката Белой [Максима Плешкова] был сердечный приступ, он упал. [Тогда] нас попросили выйти из зала суда, мы переживали, волновались…

Потапова рассказала: когда судья Вьюнов первый раз пришёл к присяжным, она спросила, почему врачи находятся под стражей. «Судья сказал, что раньше, оказывается, был другой процесс, – мы до этого не знали, что был другой процесс. Что подсудимые и адвокаты оказывали давление на присяжных заседателей. И он, чтобы нас оградить от этого давления, принял такое решение [о мере пресечения врачам]», – пересказала разговор Потапова.

– Помимо этого ещё был разговор у вас или других присяжных с судьёй Вьюновым? – уточнил адвокат.

– По поводу видеозаписи был разговор – он пришёл как раз после [просмотра].

Он сказал, что видеозапись достоверна. Что все, кто на видеозаписи, подтвердили: где они сидели, кто и что говорил. И что видеозапись как бы в ключе обвинения (…) в этом ключе он её расшифровал, – рассказала Потапова. – Потом говорил ещё про судебно-медицинскую экспертизу, тоже давал объяснения по ней. Сказал, что на его веку – а он давно и долго работает – это одна из самых полных и всесторонних экспертиз, которые когда-либо делали. И что её инициировали сами адвокаты подсудимых и сами же себя подставили. Поскольку эта экспертиза полностью обвиняет подсудимых – и что она не подлежит сомнению.

– Что ещё говорил? – спросила судья.

– Ещё там на видеозаписи Белая произнесла такую фразу, типа «Вы спасателями себя возомнили?» Обращаясь к другим врачам, которые были на видеозаписи за кадром. И судья Вьюнов по этому поводу – как бы разъясняя нам, что он думает, – сказал, что «здесь врачи возомнили себя богами и решают кому жить, а кому умереть». И что на этом процессе он такого не допустит. (…) Потому у меня общее впечатление после того, как он ушёл, было, что на скамье подсудимых сидят виновные, правильно он их туда поместил.

Затем Потапова рассказала про другое посещение присяжных судьёй.

– Второй раз заходил он, когда упал с сердечным приступом адвокат Белой. Судья зашёл – мы все были в этой комнате, никто не разошёлся, все переживали. Зашёл [Вьюнов] с пояснениями, но пояснения опять давал в таком обвинительном ключе.

– Подождите, что он сказал? – спросила судья.

– Что «там ничего такого», что «это спектакль, разыгранный адвокатом, чтобы оказать на вас давление, чтобы сорвать приезд ключевого свидетеля». Этот свидетель – то ли у него времени нет ездить туда-сюда несколько раз, то ли денег нет, сейчас я этого не помню… И вот какое давление оказывается на нас.

– Почему вы сделали вывод, что в обвинительном ключе он [судья] давал пояснения?

– Понимаете, у человека сердечный приступ, зачем же так о нём говорить, что он срывает [заседание] или на нас так воздействует?

– Не сочувствовал он защитнику?

– Нет.

Наконец, Потапова рассказала, что после вынесения вердикта ей на WhatsApp пришло сообщение от старшины коллегии. Он передал присяжным благодарность от судьи и прокуроров. «Елена, по поручению судьи передаю благодарность за ваше участие в процессе (…) огромное вам спасибо за вердикт, честно проделанную работу. Примите благодарность от Генеральной прокуратуры РФ, Следственного комитета и всех свидетелей, которые под страхом мести подсудимых давали объяснения по делу» – зачитала сообщение секретарь.

Дальше Потапова сказала, что после суда с ней связался запасной присяжный Николай Овсеенко. Он предложил рассказать адвокату подсудимых о давлении на коллегию.

– Почему вы решили согласиться на встречу с адвокатом? – поинтересовалась прокурор.

– Знаете, у меня после суда оказалось такое впечатление, что это был не суд, а судилище. То есть заранее были обвинены подсудимые именно судьёй, и у них шансов не было никаких.

Заседатель, посиди

Второй присяжный Дмитрий Донсков подтвердил, что судья Вьюнов дважды заходил в совещательную комнату и комментировал ход дела в обвинительном ключе. Донсков подробно процитировал один из монологов судьи, в котором тот назвал видеозапись «железным доказательством», а действия стороны защиты «спектаклем».

Поведение судьи возмутило присяжного. «Мне сразу показалось, что это было с обвинительной точки зрения, – вспоминал Донсков. – Я старшине задавал вопрос, нормально ли это, что судья приходит к нам в совещательную высказывать свою позицию?» Этот момент заинтересовал адвокатов, но судья запретил им спрашивать, что ответил старшина.

В день вынесения вердикта Донсков так и не добрался до суда. Сначала на него напал неизвестный, а затем их обоих задержали полицейские.

– Я собирался явиться на заседание, пошёл на общественный транспорт. Меня остановил неизвестный мне человек, в лоб в обвинительной форме сказал, что я «гуляю» с его женой и нам надо пойти разобраться. Я был в настолько шокированном состоянии… – вспоминал присяжный. – Я хотел пройти, он не давал мне физически пройти. Мы препирались, и я вызвал полицию. Сказал, что какой-то человек мне физически не даёт пройти. И тут же появился полицейский УАЗик, я даже не успел договорить [с оператором], только адрес сказал.

Полицейские сказали, что Донскову необходимо проехать в отделение полиции «для выяснения». Задержанный предъявил полицейским билет присяжного заседателя – специальный документ для прохода в суд. Но сотрудники полиции лишь пожали плечами, увезли его в отдел и отобрали у него паспорт. «Через два часа я понял, что это какой-то спектакль», – сказал Донсков. После 11:00 он попросил отпустить его хотя бы на работу – и полицейские выпустили заседателя.

– Вы написали старшине, что вас выкинули из процесса. Почему вы такой вывод сделали? – спросил адвокат.

– Потому что вся ситуация нелепая, явно всё было наигранно. (…)

– До произошедшего события кто-то из присяжных знал о ваших суждениях по делу?

– Вопрос снимается, – оборвала судья.

Подсудимая Белая поблагодарила Донскова, что тот не побоялся прийти в суд. А её коллега Сушкевич спросила, как именно нападавший опознал присяжного.

– Он показал сообщение в WhatsApp, где были все мои данные: адрес, имя, фамилия, отчество, дата рождения, – рассказал Донсков. – Типа ему аноним сообщил, что я с его женой…

Как и в случае с Потаповой, на Донскова вышел запасной присяжный Николай Овсеенко. Ему показалось странным, что член коллегии, исправно посещавший все заседания, вдруг не явился на вердикт.

Третий присяжный – Вадим Чураков – тоже рассказал про два визита судьи. Он подтвердил, что председательствующий нахваливал экспертизу и видеозапись, которые якобы не оставляют сомнений в виновности подсудимых. Чураков затруднился объяснить, с какой целью судья произносил все эти реплики: «Судя по всему, какое-то своё эмоциональное состояние у него было. Хотел поделиться, скорее всего, своей точкой зрения». По свидетельству присяжного, во второй свой приход Вьюнов назвал адвоката симулянтом: «Якобы каждый второй падает в обморок с какой-то определённой целью».

Как и остальных, Чуракова отыскал неравнодушный запасной Овсеенко. Потом защитники врачей провели с ним адвокатский опрос.

– А вы не спрашивали Николая [Овсеенко], откуда он был знаком с адвокатами? – уточнила прокурор.

– Сейчас да, спрашивал. [Николай] нашёл телефон в интернете.

– А вы не спрашивали Николая, какая ему разница, если он запасной? Он не голосовал, почему такое активное участие? – не отставала прокурор.

– Лучше, конечно, спросить его самого. Мне же нельзя рассказывать, что происходило в совещательной комнате?

– Нет, нельзя, – подтвердила судья.

– Вот исходя из той ситуации, которая возникла в совещательной комнате, он принял такое решение.

Последним был допрошен сам Николай Овсеенко. Он тоже подтвердил факт посещения присяжных судьёй. «Я был возмущён вердиктом, я считал, что они невиновны», – пояснил он свой интерес к ситуации после процесса. По словам Овсеенко, он нашёл номер адвоката в интернете – и позвонил через несколько дней после вердикта, чтобы выразить сожаление. А потом созвонился с другими присяжными, кроме старшины – о нём он «как-то не подумал».

При допросе прокурор явно пыталась доказать, что Овсеенко действует в сговоре с защитой:

– А сегодня в суд вы как приехали?

– Я приехал по большой кольцевой линии и на автобусе.

– Самостоятельно или с адвокатом?

– Самостоятельно.

– А в прошлое судебное заседание, которое отложилось?

– Точно так же приехал.

– А уезжали?

– Меня подвёз адвокат до вокзала.

– Кто из адвокатов?

– Бабасов.

– Нет вопросов, ваша честь, – сказала прокурор.

И всё же обвинителям удалось найти некоторую связь между Овсеенко и стороной защиты. Как оказалось, запасной присяжный номер тринадцать был единственным, кто помог адвокату Плешкову в момент сердечного приступа. Прокурор торжествующе назвала это «общением с адвокатом» – а Овсеенко ответил, что в этот момент защитник «мог только кряхтеть».

– Вспомните, пожалуйста, в день, когда адвокат Плешков упал в обморок, вы оказывали помощь? – продолжила допрос прокурор.

– Я проходил мимо, он лежал. Человек мог умереть. Я подошёл к нему, пощупал пульс – у него пульс был меньше 60. Я спросил одного из врачей, что делать.

– Каких врачей? – не поняла прокурор.

– Которые обвиняемые. Других врачей не было.

26 апреля Первый апелляционный суд Москвы оставил в силе приговор Елене Белой и Элине Сушкевич.