Две палаты – два мнения

Вчера совет АП Челябинской области вынес жёсткое решение по крайне необычной «дисциплинарке», которая непосредственно затрагивает президента палаты Ивана Казакова. В прошлом году он позвонил адвокату Анжеле Головлёвой и предупредил, что областной суд недоволен затягиванием процесса. Головлёва решила, что судьи пытаются надавить на неё из-за работы по «политическому» делу, поэтому сообщила о разговоре доверителю и его второй защитнице, краснодарскому адвокату Алле Дунаевой. А та рассказала о давлении в интервью – на которое челябинский суд пожаловался обеим палатам. Краснодарская квалифкомиссия встала на сторону Дунаевой – а вот челябинский совет усмотрел в действиях Головлёвой настолько серьёзные нарушения, что лишил её статуса. «Улица» попросила экспертов пояснить, почему палаты по-разному отреагировали на ситуацию.

Взаимные жалобы

Ч елябинский адвокат Анжела Головлёва и ее коллега из Краснодара Алла Дунаева вместе защищают журналиста Дмитрия Громового. Он обвиняется в покушении на сбыт наркотиков (ч. 3 ст. 30, п. «а» и п. «б» ч. 3 ст. 228.1). Летом 2020 года в его квартире в Челябинске нашли несколько свёртков с запрещёнными веществами; следствие считает, что мужчина планировал их продать. Защита полагает, что наркотики ему подкинули – как месть за журналистскую и правозащитную деятельность. Правозащитный центр «Мемориал»* также увидел в деле Громового признаки «политически мотивированного преследования».

По словам Головлёвой, у защиты ещё на этапе предварительного расследования сложились напряжённые отношения с судьями Калининского суда (там рассматривали жалобы на следствие и продлевали «стражу» Громовому). «Суд делал всё для того, чтобы мы сидели в коридорах по 3–4 часа, – говорит адвокат. – Как будто мы пустое место. Хотя конвой работал чётко, подзащитного доставляли вовремя». Бывало, что после многочасового ожидания заседание вовсе отменялось из-за неявки свидетелей. По мнению Головлёвой, судья мог заранее выяснить, придёт ли свидетель. Адвокат говорит, что такие ситуацию редко встречаются в челябинских судах. Поэтому после каждой задержки защита направляла в квалификационную коллегию судей жалобы на председательствующего – и всякий раз «получала отписки».

Довольно быстро и. о. председателя Калининского суда Наталья Андреева «ответила» адвокатам заявлением в СК (есть у «АУ»). Она сообщила, что 13 ноября Алла Дунаева опубликовала в интернет-сообществе фото «стены зелёного цвета» в конвойном помещении Калининского суда. На стене при этом была «непристойная надпись с фамилией судьи». Также Андреева обнаружила в соцсети страницу, которая велась от имени Громова. Там было опубликовано стихотворение, адресованное президенту России. Андреева усмотрела в нём «неуважительное обращение к президенту РФ с использованием слов, подразумевающих неприличную форму», а также и оскорбительные высказывания в адрес конкретных судей. И. о. председателя попросила СК проверить, не использует ли Громовой в СИЗО средства связи для написания оскорбительных текстов в соцсетях. Другая её просьба была сформулирована несколько туманно: в случае наличия оснований для уголовного дела об оскорблении судьи (ч. 2 ст. 297 УК) «принять соответствующее процессуальное решение с учётом правил, установленных п. 3 ст. 8 Федерального закона “Об адвокатской деятельности и адвокатуре в РФ”».

Через два дня СК начал проверку в отношении Громового и его защитниц (постановление есть у «АУ»). Следователь направил на экспертизу обе упомянутые судьёй публикации (постановление есть у «АУ»). В январе 2021 года эксперт пришёл к выводу, что «унизительной оценки» конкретных судей в высказываниях нет. Фотографию с непристойной надписью также не признали нарушением. И в феврале следователь вынес постановление об отказе в возбуждении уголовного дела (есть у «АУ»).

Звонок раздора

Следующая проблема пришла с неожиданной стороны. Как утверждает Головлёва, в июне 2021 года президент АП Челябинской области Иван Казаков позвонил ей и предложил встретиться. Из-за занятости адвокат не успевала приехать в палату; в итоге она позвонила президенту и попросила обсудить вопрос по телефону. При этом Головлёва записала разговор. Она отказалась предоставить «Улице» запись, но в решении квалифкомиссии челябинской палаты приводится фрагмент из расшифровки беседы.

Судя по этому документу, Казаков рассказывает, что ему звонили из некоего «областного суда» по поводу Головлёвой. «Они вроде как собрались там “частник” выносить, говорят, заволокичено дело там, – цитируются слова Казакова. – Я объяснил, что выяснять ничего не буду у себя, я обещаю, что с Анжелой поговорю, что там к чему, не вдаваясь в подробности, не вдаваясь в детали дела. Поэтому “частник” никакой не нужен, тем более с областного суда. Поэтому, Анжел, ты прикинь, что там у тебя, что за затяжка по делу».

Головлёва считает, что речь шла именно о деле Громового. Президент палаты не назвал никакой фамилии, но упомянул деталь, указывающую на личность журналиста, утверждает она. «Кроме того, это было единственное на тот момент столь резонансное дело, по которому я работала», – добавляет защитница.

Разговор насторожил Головлёву. Она признаёт, что после перенесённого коронавируса чаще стала болеть ОРВИ с осложнениями. Но это никак не могло повлиять на процесс, уверяет защитница – ведь в деле есть второй адвокат. «За всё время процесса мы с Дунаевой всего лишь один или два раза оказались на больничном одновременно, – говорит Головлёва. – Но даже если бы это происходило раз в месяц, адвокат имеет право болеть. И это уж точно не основание для частного постановления».

Защитница предположила, что судьи таким образом попытались «неформально» повлиять на них с коллегой – чтобы защита Громового стала «сговорчивее» в процессе. «Человек, который уполномочен возбуждать дисциплинарное производство, сообщает об угрозе “частника”, – поясняет Головлёва свои опасения. – Причём президент палаты не мог не понимать, что в действиях, о которых он говорил, нет состава дисциплинарного проступка». Адвокат решила, что обязана сообщить о странной беседе коллеге Дунаевой и их общему доверителю. Так она и поступила; угрозы обсудили и тактику работы решили не менять. Головлёва не стала жаловаться в палату на поведение Казакова, поскольку опасалась, что совет встанет на его сторону.

Интервью с подрывом доверия

В начале декабря Головлёва и Дунаева дали интервью YouTube-каналу «Тюрьма-LIFE». Среди прочего, ведущий расспрашивал защитниц о деле журналиста Громового. И Дунаева упомянула, что они с Головлёвой «прочувствовали на себе» давление со стороны суда. «Председатель Челябинского областного суда звонил президенту адвокатской палаты с разговором. Я не знаю достоверно и точно [что это был за] разговор, – сказала Дунаева. – Но с таким посылом… чтобы было оказано давление на адвокатов Головлёву и на меня. С целью, чтобы мы угомонились, не ходили на больничный, поскольку судьи Калининского суда жалуются, что затянуты все сроки рассмотрения уголовного дела и надо как-то нас присмирить». Камера в этот момент не показывала Головлёву, поэтому её реакция зрителям осталась неизвестна – но защитница никак не прокомментировала слова коллеги.

Видео набрало чуть больше тысячи просмотров. Через несколько дней председатель Калининского суда Михаил Новосёлов пожаловался челябинской палате на это интервью (его письмо есть у «АУ»). Он заявил, что Дунаева «распространила недостоверные сведения», которые подрывают доверие к институту судебной власти и к адвокатуре. Поэтому Новосёлов попросил проверить слова защитниц на соответствие Закону об адвокатуре.

На следующий день, 9 декабря 2021 года, вице-президент АП ЧО Сергей Никитин внёс представление о возбуждении в отношении Головлёвой «дисциплинарки» (есть у «АУ»). Он пояснил, что «обнародование сведений телефонных переговоров между членами адвокатского сообщества» и донесение их содержания до третьих лиц не соответствует корпоративным нормам. Более того, может содержать состав “иного правонарушения”». Одновременно с этим Казаков попросил АП Краснодарского края возбудить дисциплинарное производство в отношении Дунаевой (документ есть у «АУ»).

Головлёва посчитала эти обвинения необоснованными. В своих возражениях (есть у «АУ») она отметила, что обращение Новосёлова не может считаться допустимым поводом для дисциплинарного производства. Ссылаясь на ст. 20 КПЭА, адвокат указала, что письмо судьи не отвечает требованиям Инструкции по делопроизводству, поскольку там нет исходящего номера. Кроме того, Головлёва заявила, что в интервью шла речь о главе областного суда Вячеславе Малашковце. А значит, председатель Калининского суда Михаил Новосёлов действует в чужих интересах.

Также адвокат обратила внимание палаты, что её хотят наказать за слова Дунаевой. И напомнила, что её коллега высказала оценочное суждение о действиях председателя областного суда. «О руководстве [челябинской] палаты в интервью речь не шла – а значит, нельзя говорить о подрыве доверия к адвокатуре, – поясняет Головлёва. – Критика была направлена именно в адрес судейского сообщества». Наконец, защитница заявила, что расценила звонок президента палаты как попытку вмешаться в её адвокатскую деятельность. А значит, она обязана была сообщить о случившемся доверителю – чтобы добросовестно исполнить свои обязанности защитника.

Взгляд из другой палаты

25 февраля квалификационная комиссия АП Краснодарского края рассмотрела претензии к своей коллеге. Авторы заключения (есть у «АУ») признали достоверными заявления Дунаевой в интервью. По мнению комиссии, их смысл вполне подтверждается аудиозаписью телефонного разговора и объяснениями Головлёвой.

Члены комиссии сослались на постановления ЕСПЧ по делам «Лингенс против Австрии» и «Обершлик против Австрии». Там Европейский суд указал на различия между показаниями о фактах и оценочными суждениями. «Наличие фактов может быть продемонстрировано, в то время как истинность оценочных суждений проверить нельзя», – отметили члены комиссии. И назвали слова Дунаевой примером «субъективного оценочного суждения». Также комиссия отметила, что Дунаева говорила именно о председателе Челябинского облсуда, а не о руководстве адвокатской палаты. В результате члены квалифкомиссии не нашли нарушений в действиях защитницы – и прекратили производство.

Межадвокатская тайна

Квалификационная комиссия АП Челябинской области рассмотрела «дисциплинарку» в начале марта. В заключении (есть у «АУ») утверждается, что на заседании Головлёва заявляла про достоверность высказываний Дунаевой. Также комиссия исследовала аудиозапись её разговора с президентом палаты. Члены комиссии заявили, что запись разговора с другим адвокатом может оправдываться только «исключительными обстоятельствами» либо интересами доверителя. Они напомнили постановление Пленума ВС от 25 декабря 2018 года №4: оно признаёт тайну переписки нарушенной, если её содержание передаётся третьим лицам. Другой аргумент – разъяснения совета АП ЧО от 28 мая 2009 года о том, что основным принципом взаимодействия адвокатов является сохранение конфиденциальности. В частности, ни содержание разговора, ни «сам факт общения» не должны разглашаться.

Квалификационная комиссия АП Челябинской области

Обнародование сведений из телефонных переговоров между членами адвокатского сообщества, совершённое без согласия участника такового, и доведение их до сведения третьих лиц не отвечает требованиям, предъявляемым к адвокату… корпоративными нормами и правилами.

Комиссия не согласилась с доводом Головлёвой о том, что она записала разговор и передала его содержание коллеге в интересах подзащитного – ведь в ходе разговора Казаков не упоминал Громового. Также члены комиссии не приняли аргумент защитницы, что её нельзя наказывать за чужие слова. Они посчитали, что действия Головлёвой спровоцировали выступление Дунаевой. Более того, в ходе интервью челябинская защитница не стала опровергать заявления краснодарской коллеги – а значит, согласилась с ними.

При этом квалифкомиссия согласилась, что адвокат имеет право давать разные – в том числе критические – оценки «правовым ситуациям». Но форма «высказанного мнения» должна отвечать требованиям «уважения прав и достоинства» участников процесса. «Суждения должны быть основаны на законно полученной информации, должны быть ответственными, не вводить в заблуждения», – говорится в документе.

В итоге комиссия пришла к выводу, что Головлёва не имела права рассказывать кому-либо о разговоре с Казаковам. А поскольку в стенограмме не было угроз, то она ещё и исказила содержание беседы. Квалифкомиссия признала нарушение п. 1 п. 4 ст. 7 Закона об адвокатуре (требование добросовестно исполнять обязанности защитника и действовать в рамках КПЭА) и ст. 8,12 КПЭА (честно выполнять свои обязанности и уважительно относиться ко всем участникам судопроизводства). Также члены комиссии заявили, что высказывания Головлёвой подорвали авторитет корпорации – что противоречит требованиям ст. 15 КПЭА.

Вчера, 26 мая, совет палаты рассмотрел заключение квалификационной комиссии и принял жёсткое решение – лишил женщину адвокатского статуса. Она сможет вновь претендовать на него лишь через три года. Головлёва не стала комментировать «АУ» эту ситуацию до ознакомления с «мотивировкой». «Улица» попросила АП ЧО прокомментировать разницу между решениями двух палат, однако в палате ответили, что руководства нет на месте.

Адвокат Андрей Сучков считает, что при «схожей фабуле» Головлёва и Дунаева выполняли разные действия – поэтому решения вполне могут отличаться. «Самая неприятная вещь – что адвокат без уведомления, втайне, записала разговор с коллегой. А затем сделала запись публичной, – поясняет он. – Похожие методы тайной записи часто используют спецслужбы, и это крайне осуждается в адвокатской среде. С учётом этого, решение квалификационной комиссии и совета, по моему мнению, не является одиозным или выходящим за общепринятые рамки дисциплинарной практики».

Адвокат Константин Ривкин заявил, что не вправе оценивать действия адвокатов и решения органов адвокатского самоуправления. «Данный случай говорит о том, что выходя в публичное пространство, любой адвокат должен хорошо подумать, что и как говорить, какую цель он преследует и какие могут быть последствия», – полагает Ривкин.