Адвоката наградили за побег

В конце августа адвокат Надежда Моисеева получила награду от столичной адвокатской палаты за необычный поступок: совет АП поблагодарил её за то, что она сбежала со следственных действий. В прошлом году Моисеева была вызвана в качестве «назначенца» – а уже на месте узнала, что у обвиняемого есть адвокаты по соглашению, которых не уведомили о проведении следственных действий. Несмотря на давление следователей, женщина отказалась становиться «дублёром» – и фактически сбежала из здания ГСУ СКР. Следствие и Минюст посчитали это отказом от защиты, но палата встала на сторону адвоката. «Улица» узнала у Надежды Моисеевой и её коллег подробности этой истории.

В ечером 3 декабря 2019 года московскому адвокату Надежде Моисеевой поступила заявка на защиту обвиняемого от следователя Главного следственного управления СКР. Адвокат должна была участвовать в очной ставке. Но перед этим она решила выяснить, какой защитник участвовал в деле раньше – и почему не приехал на следственные действия в этот раз.

«Время было в районе 20 часов, – вспоминает Моисеева в беседе с “Улицей”, – Я выдвинулась в его [следователя] направлении, уточнив при этом, какой ранее участвовал адвокат и участвует ли в настоящий момент. На эти вопросы он мне ответил, что ранее был адвокат по назначению, от его услуг обвиняемый отказался, соответственно, требуется [новый] адвокат. Иных адвокатов по делу, мол, нет».

Прибыв в здание ГСУ СКР, защитник захотела ещё раз убедиться в том, что от услуг предыдущего адвоката обвиняемый отказался. Она попросила ознакомиться с заявлением своего потенциального доверителя. Тогда следователь Миркомилов показал заявление, в котором фигурант дела действительно отказывался от предыдущего защитника по назначению. Дата на заявлении стояла та же – 3 декабря, но причины отказа, по словам Моисеевой, в документе указано не было.

К этому времени в кабинет привели обвиняемого. Как впоследствии выяснилось, это был фигурант громкого дела, широко освещаемого в СМИ, однако тогда адвокат этого ещё не знала (его фамилию Моисеева сообщить «Улице» отказалась, сославшись на адвокатскую тайну). Вместе с обвиняемым вошли несколько мужчин в штатском, которых Моисеева не смогла определить – «или сотрудники полиции, или конвоиры». Перед началом очной ставки она попросила время для конфиденциальной беседы со своим новым подзащитным, однако следователь отказал в этом. «Сказал, что никаких бесед не будет, нет возможности переговорить наедине с обвиняемым, что ему надо срочно провести очную ставку, потому что свидетель через час должен уехать», – вспоминает Моисеева.

«Обычно адвокатов не пускают, а тут не выпускают!»

Происходящее не устраивало не только адвоката, но и её потенциального доверителя. Он заявил, что не нуждается в услугах защитника по назначению, так как у него уже есть два адвоката по соглашению. Моисеева поинтересовалась у следователя, так ли это – ведь раньше ей сообщалось лишь об отказе от предыдущего адвоката по назначению.

«Следователь сообщил, что это не имеет значения, – рассказывает адвокат в беседе с “АУ”, – Потому что [защитники по соглашению] с ним на связь не выходят. Я пожелала узнать их фамилии-имена-отчества, чтобы лично связаться и узнать, почему на очную ставку они не прибыли в назначенный день и час. Ещё спросила у следователя, каким образом он их уведомил о проведении следственного действия. Он сказал, что никаких сведений предоставлять мне не будет». Тогда Моисеева заявила, что не может участвовать в защите. «Объяснила, что здесь расходится позиция с обвиняемым, который не желает, чтобы я участвовала по назначению, потому что у него есть два своих адвоката. Он ведь настаивал на их явке и возражал против проведения каких-либо следственных действий в их отсутствие, – вспоминает защитник. – Я достала лист бумаги, стала готовить ходатайство о невозможности своего участия, но [следователь] порвал все мои ходатайства, которые я начала писать. Сказал, что ничего у меня брать не будет, никаких ходатайств он разрешать не собирается».

По словам Моисеевой, ей пригрозили ответственностью за срыв очной ставки. Тогда адвокат попросила у следователя пять минут для того, чтобы проконсультироваться с руководителем коллегии «Курганов и партнёры», в которой она состоит. Против этого следователь не возражал и даже позволил выйти из кабинета для звонка. Закрыв за собой дверь, Моисеева позвонила адвокату Алексею Курганову.

«По тому давлению, которое оказывалось, стало понятно, что затевается что-то нехорошее. Потому что это давление осуществляли люди в генеральских лампасах, – вспоминает в беседе с «АУ» Курганов, – Я объяснил Надежде, что она находится между молотом и наковальней».

Адвокат Алексей Курганов

Есть кодекс адвокатской этики, который совершенно однозначно предписывает адвокату не бросать подзащитного без защиты. При этом если бы она осталась, её действия опять вошли бы в противоречие с кодексом – потому что она не может осуществлять защиту, если в деле уже существует адвокат по соглашению.

Как вспоминают Курганов и Моисеева, было понятно, что возвращаться в кабинет к следователю нельзя. Оставался один выход – бежать. Однако покинуть здание Главного следственного управления было не так просто. «Если следователь не написал на пропуске [в здание], чтобы вас выпустили, то вас не выпустят – это режимный объект. Когда адвокат уходит от следователя, тот должен его проводить, а тут ведь Моисееву не отпускают и, естественно, никуда не провожают. Вообще это что-то новое в нашей практике: обычно адвокатов не пускают, а тут не выпускают!», – шутит глава коллегии.

Тогда Моисеева вышла во двор управления. Теоретически там можно было попасть на улицу через ворота – а они были закрыты. Но адвокату помог случай. «В этот момент во двор как раз въезжала машина, – объясняет Моисеева. – Следователь названивал, писал разные СМС о том, что я должна вернуться, что я не имею права уходить. Но [когда ворота открылись], я вышла и побежала к метро. Мне было страшно и обидно от того, что я в такой ситуации оказалась».

Генеральский гнев

Сразу после инцидента Моисеева уведомила палату о случившемся, но официального ответа на сообщение не получила. На этом история, казалось, закончилась – всю оставшуюся зиму это дело о себе не напоминало, разве что та самая вечерняя заявка так и осталась в системе распределения дел по назначению как незавершённая. Моисеева признаётся, что уже и забыла об этом случае. Однако в начале марта ей позвонили из палаты и сообщили, что Главное управление Минюста по Москве направило представление, требуя возбудить дисциплинарное производство.

«Уже потом в палате мне рассказали, что этот следователь написал от своего имени сразу в палату. И ему было разъяснено, что у него нет права доносить на адвокатов от своего имени, – говорит адвокат, – Поэтому, уже соблюдая процедуру, он сначала написал представление в Минюст, а потом уже Минюст – в адвокатскую палату». В представлении было указано, что адвокат самовольно покинула место производства следственного действия, а обвиняемый отказался давать показания в отсутствие защитника. Из-за этого следователь был вынужден объявить следственное действие оконченным. Минюст посчитал, что поведение Моисеевой нарушило ч. 7 ст. 49 УПК и пп. 6 п. 4 ст. 6 Закона об адвокатуре, «в соответствии с которыми адвокат не вправе отказаться от принятой на себя защиты».

«Я очень сильно расстроилась, – вспоминает Моисеева, – Было крайне неприятно – я считаю, что никого не обидела и действовала исключительно соблюдая свои профессиональные обязанности. Это представление совсем несправедливо, и я пыталась донести это до палаты».

Так как дело того человека было резонансным, она смогла найти его адвокатов по соглашению. Одним из них был Артём Раевский. «Я очень благодарна этому адвокату, который подтвердил, что действительно не знал о запланированной в тот день очной ставке, – говорит Надежда Моисеева. – Следователь пытался известить его об этом, но несвоевременно, без соблюдения срока в пять суток. Защитник просил отложить на другой день, но следователь вопреки просьбам решил провести очную ставку и таким образом устранить [адвоката]». «Улица» связалась с адвокатом Артёмом Раевским, которого следователи пытались «подменить». Он подтвердил, что никаких претензий к Моисеевой не имеет.

Адвокат Артём Раевский

Надежда поступила как настоящий профессионал, исполняющий честно, разумно и добросовестно свои профессиональные обязанности в качестве адвоката. Моё большое почтение и уважение, что она поступила именно так, а не иначе.

В итоге и Квалификационная комиссия, и Совет московской палаты адвокатов встали на сторону Моисеевой. В решении Совет ссылается на собственные разъяснения «Об участии в делах по назначению» и Стандарт защиты по уголовным делам. Согласно этим документам, адвокат по назначению не только может, но в некоторых случаях обязан покинуть следственные действия. Решение об этом защитник принимает сам, на месте, на основе информации о том, есть ли в деле другой адвокат.

«Покидание места проведения следственного действия в данных конкретных условиях не может расцениваться как отказ адвоката от принятой на себя защиты, поскольку фактически, несмотря на вступление в уголовное дело, защита обвиняемого К. ею не принималась, – говорится в решении Совета палаты. – При этом адвокатом М[оисеевой] было сделано мотивированное заявление о невозможности принятия защиты К. и участия в следственном действии в качестве его защитника, по которому следователем не было принято надлежащего процессуального решения. При таких обстоятельствах Совет приходит к выводу о том, что презумпция добросовестности адвоката М[оисеевой] не опровергнута представленными заявителем доказательствами, в связи с чем дисциплинарное производство в её отношении подлежит прекращению». В решении подчёркивается, что и сам обвиняемый не направлял жалоб в отношении адвоката Моисеевой.

«Когда в совете рассматривали дело, мы обратили внимание, что Моисеева повела себя не просто правильно, но и достаточно решительно, – рассказывает член совета АП Москвы Константин Ривкин. – Если говорить не совсем литературным языком, то она как бы хлопнула дверью и сказала: “Товарищи следователи, шли бы вы лесом, поскольку вы поступаете неправильно”. Именно эта решительность и была поводом, чтобы мы не только обратили внимание, но и подумали о том, чтобы её наградить». В коллегии тоже гордятся тем, как повела себя Моисеева. «Хрупкая девушка, почти ночью, в окружении генералов – вы представляете, какой прессинг? – говорит Алексей Курганов. – Это же даже не обычное УВД – это КПП, пропуска, решётки. Вы представляете, какому давлению она подверглась? И даже в такой ситуации она всё равно сумела сохранить приверженность этическим адвокатским составляющим – и просто человеческое достоинство. Это очень важно».

В решении Совета отмечается, что адвокат действовала строго в соответствии с утверждённым ФПА стандартом защиты по уголовным делам и разъяснениями московской палаты. Как объясняет Ривкин, такое поведение должно стать примером для других коллег. «Многие не понимают, что дисциплинарные органы адвокатского самоуправления, то есть квалифкомиссия и советы адвокатских палат, призваны не только наказывать провинившихся адвокатов, но и защищать, когда на них возводятся поклепы», – говорит Ривкин.

Не знают, как себя вести

Сама Моисеева тоже считает, что получила награду в том числе чтобы её пример стал показательным для других коллег, участвующих в защите по назначению. «Мне дали грамоту, потому что стали учащаться случаи злоупотреблений адвокатами, которые по назначению вызываются на следственные действия, в судебные заседания, при наличии адвоката по соглашению, – говорит она. – Палата посчитала, что действовала я исключительно правильно. Мне вручили благодарность, был красивый букет цветов, очень приятно».

Случаи «двойной защиты» нередки, подтверждают в беседе с «АУ» Курганов и Ривкин. «Бывают разные ситуации, когда следователю надо поставить своего адвоката, – рассказывает Алексей Курганов. – Когда речь идёт о следственных действиях, этот адвокат может просто помогать следователю. Может убеждать подзащитного в том, что ему надо признаться, давить как-то на него, или просто не объяснять какие-то процессуальные моменты. Вот для чего он нужен – чтобы сформировать доказательства в том виде, в котором они нужны следователю, а не в том виде, в котором они фактически существуют». По его словам, такое происходит «сплошь и рядом». «И как раз в связи с этим для меня очень важно понимание, что если коллега действует вот так вот неэтично и нагло, то есть пытается войти в дело, не имея соглашения с доверителем и в обход требований Палаты, по назначению приятеля-следователя, ухудшая положение своего подзащитного, то у меня хотя бы есть родная палата, которая меня защитит», – говорит Курганов.

«Конфликтные ситуации, связанные с адвокатами по назначению и по соглашению, происходят очень часто. Не только в Москве, но и в других регионах, – соглашается Ривкин, – Либо у нас попадается адвокат по соглашению – такой хитрован, который хочет, например, пропасть в последние дни, когда истекают сроки стражи, в надежде на то, что удастся освободить своего подзащитного. Либо действительно объективная ситуация, когда нужно вызвать адвоката по назначению, а приходит халтурщик и халтурит настолько, что клиент или адвокат по соглашению потом на него жалуются. И мы вынуждены в этом разбираться».

При этом, отмечает Ривкин, добросовестные адвокаты, отказавшиеся от участия в следственных действиях по причине наличия в деле защитника по соглашению, могут подвергаться давлению и угрозам со стороны правоохранителей. «Такому адвокату говорят, что напишут на него представление в палату или в управление юстиции. Заявляют, что ему прекратят статус, если он не будете слушаться – тут арсенал достаточно понятный, – рассказывает член совета АП Москвы. – Были, конечно, случаи, когда буквально закрывали двери и говорили “Мы тебя не выпустим, пока ты не подпишешь”. Но это скорее экзотика».

Ситуация осложняется тем, что с некоторых пор Верховный и Конституционный суды фактически одобрили практику «двойной защиты», отмечает Ривкин. Он имеет в виду постановление КС от 17 июля 2019. В этом решении разъяснено, что дознаватель, следователь или суд могут не принять отказ подозреваемого или обвиняемого от назначенного ему защитника при наличии у него адвоката по соглашению. Главным условием, при котором такой отказ не принимается, Конституционный суд назвал злоупотребление правом на защиту, сославшись на пункт 18 Постановления Пленума ВС от 30 июля 2015 года. В нём говорится, что отказ не принимается, если «процессуальное поведение защитника по соглашению либо поведение подозреваемого, обвиняемого при реализации права на свободный выбор защитника, будучи явно недобросовестным, ущемляет конституционные права других участников судопроизводства». Соответствующие изменения в конце прошлого года были внесены и в решение Совета ФПА «О двойной защите».

«Когда законодатель делил адвокатов на защитников по назначению и защитников по соглашению, то ему в страшном сне не приходило в голову, что они могут быть одновременно в деле. Сейчас мы дошли вот до такой парадоксальной ситуации, – заключает Ривкин. – Поэтому мы полагаем, что будет правильно не только констатировать невиновность коллег, но в тех случаях, когда люди ведут себя образцово и правильно, ещё и поощрять их. Чтобы другие адвокаты тоже знали, брали пример и понимали, что при необходимости адвокатская палата их поддержит».