«Они решили нейтрализовать адвоката»
Эдем Семедляев – о требовании полицейского раздеться
Ситуация с крымским адвокатом Эдемом Семедляевым возмутила коллег со всей России. Он приехал в ОВД защищать доверителей, но сам получил два протокола о «неповиновении» – за неподтверждённую съемку в ОВД и принципиальный отказ раздеться догола. Суд обнаружил в материалах многочисленные нарушения, но потом всё же назначил ему штраф и 12 суток ареста. «Улица» хотела поговорить с адвокатом сразу после его освобождения, но беседу пришлось перенести: Эдем Семедляев всю неделю защищал людей, которые пришли встретить его из ИВС и сами были задержаны. Только после этого защитник смог подробно рассказать о конфликте в ОВД, странностях процесса и условиях отбывания ареста. Семедляев считает, что с таким давлением может столкнуться любой добросовестный адвокат – даже если он не будет защищать «политических».
«Нет оснований требовать раздеться догола»
– Давайте вспомним начало истории. Что произошло с вашим доверителем? И для чего вы поехали в отдел полиции?
– 25 октября возле Крымского военного суда собрались люди. Они хотели поддержать близких и знакомых, в отношении которых рассматривали апелляционные жалобы по делу «Хизб ут-Тахрир»*.
В ноябре 2020 года трёх человек признали виновными в причастности к террористической организации: ч. 1, ч. 2 ст. 205.5 УК; им назначили от 12 до 17 лет лишения свободы.
Сотрудники ОМОНа и полиции посчитали, что это массовое несанкционированное мероприятие. Около 20 человек грубо затолкали в автобусы и отвезли в отделение полиции «Центральное».
Мы, адвокаты, участвовали в этом [апелляционном] заседании по видеоконференцсвязи. Когда я освободился, то узнал про задержания. Среди них были люди, которых мне уже приходилось защищать в схожих ситуациях – так что я отправился в ОВД. На входе предъявил удостоверение, меня записали в журнал, проверили металлоискателем, просмотрели сумку и пропустили в отдел.
На втором этаже я увидел задержанных. Людей держали в актовом зале, откуда сотрудники полиции по одному выводили их в кабинет и составляли административные протоколы. Один из моих [предыдущих] доверителей уже находился в кабинете. Я зашёл туда, представил ордер, удостоверение – и мы начали давать объяснения.
– А по какой статье составляли протокол?
– По «коронавирусной» 20.6.1 КоАП («Невыполнение правил поведения при чрезвычайной ситуации или угрозе её возникновения» – «АУ»).
Тут в помещение зашёл ещё один мой доверитель. Рассказал, что полицейские вызывают его в другой кабинет для составления административного протокола. Я сказал, чтобы он попросил их подождать минут 10 – мы закончим с первым человеком и я пройду с ним. Доверитель ушёл, а затем я услышал знакомый голос. Известный мне по прошлым делам сотрудник ЦПЭ Руслан Шамбазов начал кричать на него: «Давай быстрее в кабинет!» Мол, если он отказывается пройти, то сейчас на него составят протокол о неподчинении законным требования полиции (19.3 КоАП – «АУ»)
Я вышел и попытался объяснить, что мой доверитель не отказывается пройти в кабинет, а только лишь просит подождать, пока освободится защитник. Однако сотрудник ЦПЭ не слушал меня. Он дал указание подчиненному записывать на видео, как мой подзащитный якобы отказывается исполнять законные требования полиции. На что я сказал: «Я тогда тоже буду записывать. Чтобы завтра [в суде] доказать: человек не отказывался, а всего лишь просил подождать».
Сотрудник ЦПЭ заявил, что мне запрещено вообще пользоваться телефоном – отдел полиции якобы является «режимным объектом». Я ответил, что буду записывать не видео, а звук. Но Шамбазов заявил, что аудиозапись тоже запрещена. И если я не отключу телефон, то на меня самого составят протокол.
Адвокат Эдем СемедляевЯ посчитал, что эти требования являются незаконными. И продолжил вести аудиозапись – чтобы впоследствии у меня были какие-то доводы, если на подзащитного действительно составят протокол.
Шамбазов сказал: «Раз вы не выключаете [телефон], тогда на вас будем составлять протокол» – и увёл меня в кабинет. После этого мои доверители остались без защиты, все материалы на них составляли без участия адвоката. А в отношении меня составили протокол по 19.3 КоАП – якобы я не подчинился требованию прекратить съёмку.
– А в протоколе Шамбазов указал просто использование телефона? Или написал, что вы снимали именно видео?
– Он сначала указал, что я видео записывал. Потом сказал: «Вы аудио записывали». То есть у него несколько раз менялась позиция. Он, видно, сам не понимал, имел ли я право вести аудио- и видеозапись. В итоге он составил протокол, что я записывал как видео, так и аудио.
После составления протокола подъехал мой коллега Айдер Азаматов. Уже при нём Шамбазов объявил проведение личного осмотра. Я согласился, снял куртку, пиджак, вытащил из карманов все вещи. А Шамбазов говорит: «Нет-нет, раздевайтесь полностью». Мой адвокат спрашивает: «В смысле?!». Полицейский отвечает: «Догола».
Адвокат Эдем СемедляевЯ, конечно же, возмутился. Сказал, что требование незаконно. Что меня не поймали на каком-то преступлении – это я сам пришёл к ним осуществлять защиту. Поэтому нет никаких оснований требовать раздеться догола.
После этого он начал фантазировать: «А вдруг у вас наколки какие-то экстремистского характера? А вдруг у вас свастика набита?». Я ему начал объяснять: даже если у меня имеются какие-то «наколки», это не является нарушением. Нарушением будет, если я стану публично их демонстрировать. Говорю: «Если вы не видите ничего на данный момент, значит, я ничего не нарушаю».
Шамбазов продолжил настаивать, а я категорически отказался обнажаться. После этого на меня составили второй протокол по ст. 19.3 – якобы я отказался от личного досмотра.
– Как вы думаете, почему полицейские решили выдвинуть такое странное требование?
– Вообще, именно с Шамбазовым мы очень часто пересекаемся. Он и его коллеги по Центру «Э» присутствуют при обысках, сопровождают много политических дел, где мы ведём защиту. Также Шамбазов дважды привлекал моего друга и коллегу Эмиля Курбединова к административной ответственности за распространение экстремистских материалов. Якобы у него в фейсбуке были экстремистские посты за 2013 год – мой коллега тогда отсидел в общей сложности 15 суток. Поэтому я думаю, что у Шамбазова какая-то личная неприязнь к нам, адвокатам – либо ко всему крымско-татарскому народу.
Кроме того, не надо забывать, что в отделении находилось более 20 задержанных. Сотрудники полиции понимали: если адвокат начнёт вести работу, то всё затянется на всю ночь. Думаю, такими действиями они решили нейтрализовать адвоката. И потом быстро-быстро всех 20 человек прогнали без защитников.
– Вы уже давно крымских татар защищаете?
– Можно сказать, с 2014 года. В 2016-м я адвокатское удостоверение получил. А вообще активно работаю после того, как Крым очутился в России.
– Раньше вы сталкивались с давлением со стороны силовиков?
– Давление было, конечно. В нашем офисе сотрудники ЦПЭ проводили обыск, изъяли всю технику – как раз когда в отношении Курбединова возбудили дело по экстремистским постам. Мы работаем в одной коллегии, я присутствовал при его задержании (ссылка на сайт проекта «ОВД-Инфо», внесённого в реестр иноагентов – «АУ»). Ещё у нас было нападение на офис – в 2018 году прямо под камеру человек в капюшоне стекла бил. Мы всё это расцениваем как давление.
– Вы обращались в правоохранительные органы по поводу разбитого стекла?
– Мы написали заявление в полицию. Приезжала следственно-оперативная группа, всё зафиксировала. После этого мы несколько раз писали в полицию, но оттуда приходили дежурные отписки, что расследование идёт. Мы готовы были предоставить видео с видеокамер, но сотрудникам полиции это было неинтересно. Никакого результата расследования нет.
«Судья быстро-быстро отрапортовал»
– Итак, на вас составили второй протокол о неповиновении. Что произошло дальше?
– Оформили протокол задержания и отправили меня в город Судак. Там я провёл ночь в отделении полиции в камере предварительного заключения. Наутро меня опять вернули в Симферополь – доставили в Центральный районный суд рассматривать эти два протокола. Ждали практически целый день, потому что суд рассматривал дела 20 [задержанных накануне] человек.
К вечеру нам стало известно, что судьи вернули [мои] административные материалы – указав, что там очень большое количество неточностей и ошибок. Где-то в 19:00 меня отпустили и мою свободу уже не ограничивали. Коллеги, которые находились у суда, – а это и представитель палаты, и просто мои друзья – ознакомились с этими постановлениями. Они были уверены, что их уже невозможно исправить – и, скорее всего, эти материалы останутся в полиции.
– Вы тоже ожидали, что так будет?
– Ну да, потому что нарушений действительно много было допущено. Но спустя 11 дней мне позвонил этот Шамбазов. Он сказал: «Я жду вас завтра в 10 часов утра для пересоставления протоколов».
Хорошо, в 10 часов мы прибыли. Со мной был представитель палаты, председатель КЗПА и ещё двое коллег. Когда мы ознакомились с документами, то решили, что Шамбазов незаконно составил новый, исправленный протокол под теми же реквизитами и с той же датой.
Адвокат Эдем СемедляевТо есть в материалах получилось два протокола с одними и теми же реквизитами. Только один старый, с ошибками, а второй уже новый, без ошибок.
После этого материалы снова направили в Центральный суд. Их рассмотрели в тот же день. По протоколу, где я якобы незаконно вёл аудио- и видеозапись, суд назначил 12 суток ареста. А по второму протоколу, где я отказался обнажаться, – четыре тысячи штрафа.
– Полицейские предъявили какие-то доказательства, что вы вели съёмку?
– Нет, всё было просто с их слов. У полицейских был диск с видеозаписью из отдела – якобы на ней видно, как я снимаю на телефон. При составлении материала и протокола Шамбазов нам это видео не показал. А вслед за ним и суд первой инстанции. Поэтому мы были лишены возможности что-либо увидеть.
– Как полицейские аргументировали свои действия в суде?
– В первой инстанции они не присутствовали. Ни лицо, составившее протокол, ни другие сотрудники полиции
– И судья никак не отреагировал на эпизод с требованием раздеться?
– Нет. Посчитал, что требования были законными.
– Судя по вашим словам, суд был формальным. А было хоть что-то, похожее на нормальный процесс?
– Нет. Судья быстро-быстро отрапортовал, огласил и убежал. Как я уже сказал, мы даже полицейское видео не посмотрели. Так что это была чистая формальность.
– Вас удивило такое решение суда?
– Конечно, удивило. Не только меня, но и всех крымских коллег, кому стало известно об этом деле. Поэтому многие адвокаты подключились к апелляционному обжалованию. 18 ноября на рассмотрение жалобы пришли около 10–15 коллег.
– Апелляция была больше похожа на реальный суд?
– В апелляции постарались максимально соблюсти процедуру, даже допросили самого Шамбазова. Показали нам видео, дали получить копию. Там, честно говоря, не было видно, что я якобы веду видеозапись: на видео я говорю про аудиозапись, телефон у меня в руках, а руки опущены вниз.
– Вы указывали суду, что протоколы пересоставлены незаконно?
– Конечно, мы подробно на этом останавливались. Но суд посчитал, что это было сделано в рамках закона. По первому арестному протоколу апелляционный суд оставил в силе решение первой инстанции. По второму протоколу [апелляцию] еще не рассматривали.
– Дальше будете обжаловать?
– Да, конечно.
– Вы отбыли 12 суток в ИВС. Какие там были условия?
– Вообще, административно задержанные должны находиться в спецприёмнике. Но единственный спецприёмник, который есть у нас в городе, ремонтируется уже третий год. Поэтому меня отправили в изолятор временного содержания. И все права-обязанности были не как у административно задержанных, а как у следственно арестованных.
– Это более жёсткий режим?
– Да. Там свет выключают – а здесь он круглые сутки горел. Нас обязывали ходить по коридорам [в положении] руки за спину, перед дверью останавливаться лицом к стене. И всё отношение такое.
Адвокат Эдем СемедляевКогда пришли коллеги-адвокаты, сотрудники пытались закрыть меня в «клетку». Потому что у них «так положено». Я сказал, что обязательно буду это обжаловать, – только тогда начальство ИВС дало команду меня вывести.
– А соседи по камере у вас кто были?
– Камера была на четверых человек, мои три соседа были административно задержанные. В основном это люди, которые управляли транспортным средством в нетрезвом состоянии. Самое распространённое нарушение, из-за которого получают административный арест.
«Как я мог сидеть дома?»
– Ваш арест начался с задержаний: вы приехали помогать людям, которые пришли к суду поддержать фигурантов дела «Хизб ут-Тахрир». И закончился ваш арест тоже задержаниями – тех, кто пришёл поддержать вас. Расскажите, что произошло, когда вы выходили из ИВС?
– Задержания произошли ещё до того, как я освободился. На выходе меня встречали коллеги – вот от них я обо всём узнал. Уже потом смотрел видео: люди стояли в сквере с цветами, с шариками. Там были и женщины, и бабушки даже. Никто не мешал пешеходам или транспорту. Но сотрудники полиции посчитали, что это массовое мероприятие в условиях пандемии. И поэтому задержали всех, больше 20 человек.
– Это тоже были крымские татары?
– Да-да, это тоже крымские татары. Друзья, знакомые, просто люди, которые меня знают. О моём аресте многие узнали.
– Мы планировали связаться с вами на следующий день после вашего освобождения, но не могли дозвониться. Уже начали переживать, не задержали ли вас опять. Но Эмиль Курбединов рассказал, что вы сразу после «суток» поехали защищать людей, которые хотели вас встретить. Честно скажу, мы в редакции восхитились этим поступком. А потом всю неделю никак не могли с вами подобрать день для интервью – вы были в судах. Это были заседания по тем задержаниям?
– Ну а как я мог сидеть дома, когда люди, которые пришли меня поддержать, оказались в такой ситуации? Конечно, я сразу поехал в отдел полиции помогать им. А на следующий день стал защищать их в судах.
– Как проходили эти заседания?
– Задержанных женщин сутки продержали в КПЗ, им выписали штрафы в 10–11 тысяч рублей. А в отношении 20 мужчин возбудили административные дела – как под копирку. Были «дежурные» свидетели, они дали универсальные показания: «Мы проходили возле МВД, там была толпа людей крымско-татарской внешности». Хотя кто-то написал «кавказской». Эта толпа якобы мешала проходу граждан. Конечно, рапорты сотрудников полиции тоже под копирку написаны: что они потребовали разойтись, а люди не слушались – и поэтому были задержаны.
Ещё было приложено видео, снятое в тёмное время суток. Даже лиц практически не видно. И никаких нарушений со стороны задержанных. На основании таких доказательств людей и осудили.
Вообще, было чётко видно, что принято единое решение. Потому что задержанных развезли по трём отделам полиции, дела рассматривали три районных суда, а решения практически слово в слово. Мальчикам – сутки, девочкам – штраф.
«С этим может столкнуться любой адвокат»
– Обычно полицейские просто не впускают адвокатов в отдел, если хотят помешать защите задержанных. Объявляют какой-нибудь план «Крепость», например. Но в вашем случае они поступили иначе и «обезвредили» адвоката уже внутри. Это стандартный подход у полицейских в Крыму?
– У нас план «Крепость» почему-то не объявляют. Я знаю, что в Москве это обычная практика – просто не пускать защитников на входе. А здесь пока как-то… не согласовано, что ли. Поэтому в отдел полиции адвокатов пускают, а там уже начинают проблемы создавать.
– Какого рода проблемы?
– Очень часто людей долго держат там: то переводчика не могут найти, то просто не знают, какой протокол составлять. Долго-долго думают, согласовывают все эти моменты. При этом задержанным не передают воду и еду.
– Вы не опасаетесь, что после вашего случая начнут так «обезвреживать» всех неудобных защитников?
– Вот поэтому мы и обжалуем ситуацию. Пытаемся максимально привлечь СМИ, подтянуть коллег. Потому что это абсолютно ненормальная практика.
– Палата Республики Крым следила за вашей ситуацией, её представитель был на заседаниях. Они помогают вам в обжаловании?
– Да, они активно помогают: готовили апелляционные жалобы, коллег подключали. Насколько я знаю, и с ФПА связывались. В этом отношении им большое спасибо.
Как писала «Улица», совет АП Крыма признал нарушение профессиональных прав адвоката Эдема Семедляева. Палата намерена добиться проверки действий сотрудников Генпрокуратурой и МВД.
– Вы связываете произошедшее с защитой «политических» задержанных?
– Я думаю, что с такой ситуацией может столкнуться любой адвокат, если он добросовестно относится к своей работе и принципиально подходит к этому вопросу. Ну и, конечно, есть личная неприязнь этого сотрудника именно к нам.
– Ситуация с задержанием и арестом как-то повлияла на вас?
– На мой настрой это никак не повлияло. Если кто-то думает, что такими действиями сможет нас запугать или помешать нашей работе – пусть на это не надеется. Мы как защищали людей, так и продолжим защищать.
* «Хизб ут-Тахрир» признана в России террористической организацией и запрещена.