«Ничего, кроме вреда»

В конце прошлого года в Госдуму был внесён законопроект Верховного суда РФ, ограничивающий срок подачи кассационной жалобы по уголовным делам двумя месяцами. Адвокат Юрий Костанов убеждён, что эта норма в случае её принятия создаст условия для незаконных отказов в обжаловании несправедливых судебных решений. Он объяснил «Адвокатской улице», с чем связаны его опасения, и сообщил, что уже отправил развёрнутое обращение по этому поводу в Совет по правам человека и Федеральную палату адвокатов.

Я очень отрицательно отношусь к инициативе Верховного суда ограничить срок подачи кассационной жалобы по уголовным делам двумя месяцами – ничего, кроме вреда, она принести не может.

Старые обычаи в новых декорациях

Первая причина, которой обосновывает свою инициативу Верховный суд, – это введение «сплошной кассации», требующей, по мнению суда, ограничения сроков кассационного обжалования.

Дело в том, что с октября 2019 года кассационное производство больше не имеет административно-территориальной привязки. Конечно, это хорошо. Потому что когда под одной крышей соседствуют и первая инстанция, и апелляция, и кассация, – это фактически один и тот же суд. Судьи в одном окошке получают зарплату, вместе ходят в буфет – и это оказывает определённое влияние на их решения. Теперь кассационная инстанция выделена из структур областных судов.

Более того, к «выборочной кассации» добавилась «сплошная кассация», которая не предусматривает фильтрации жалоб. Судья областного уровня лишь проверяет правильность составления жалоб – а потом их рассматривает кассационный суд в ходе состязательного процесса. И это безусловное благо!

Но этого оказалось недостаточно, чтобы кассация функционировала нормально. Потому что законодателем была использована формулировка прежних времён: написано, что судья может вынести постановление о возврате жалобы при отсутствии оснований для пересмотра дела.

Судьи используют эту формулировку как позволяющую не передавать дело на рассмотрение суда кассационной инстанции. Они неверно толкуют связанные между собой статьи УПК. Так, в статьях 401.4, 401.5 и 401.8 перечислены основания, по которым дело можно возвратить без рассмотрения, а в 401.10 перечислены виды решений, которые судья может принять по итогам изучения жалобы, и на первом месте указано постановление о возврате ввиду отсутствия оснований для пересмотра дела. Но как он будет его выносить, если в первых трёх статьях не сказано, какие основания должны быть в наличии для пересмотра – в них говорится только об основаниях, позволяющих вернуть жалобу.

Не спорю, что фильтр нужен. Судья может отклонять жалобу по формальным основаниям – например, если она не подписана или не обозначены мотивы обжалования и так далее. Но он не должен быть наделён правом возвратить её без рассмотрения, даже если считает, что нет оснований для пересмотра дела. Потому что таким основанием является не мнение судьи о доводах жалобы, а наличие мотивированной просьбы заявителя о пересмотре.

А теперь посмотрим, как это происходит на практике. Скажем, я, адвокат с 50-летним стажем, объясняю, что в действиях человека, которому вынесен приговор, нет состава преступления. А судья, который, скорее всего, уступает мне по опыту и уровню квалификации (да даже если равен, неважно), почему-то наделён правом решать, прав я или нет. Априорно. Не изучая дела. И по каким критериям он решает, передать дело дальше или отбросить его назад, – тайна за семью печатями.

Составителям закона стоило бы учитывать привычки, сложившиеся у наших судей: если за ними сохранили право единолично и шаблонно отказывать в пересмотре дела, они не будут поступать иначе. Более того, если сейчас для отказа всё-таки нужно сочинять какое-то постановление, то потом можно будет писать, что жалоба возвращается без рассмотрения как поданная за пределами установленного законом срока. То есть прежняя порочная практика будет легализована в ещё более бесчеловечном виде.

Оперативность в ущерб справедливости

Смотрим дальше: Верховный суд говорит, что их инициатива позволит соблюсти разумные сроки судопроизводства и оперативно восстановить нарушенное право. Я бы сказал, что восстановление права происходит, когда меняют ошибочный обвинительный приговор. А не когда нужно в спешке готовить жалобы, чтобы успеть в короткий срок. Правосудие – это не выпечка блинов, где чуть замешкался – и на сковородке уже обугленное тесто. В нашей работе приоритеты всё-таки иные. Недаром кассационное обжалование вообще не имеет сроков.

Свежий пример: только в декабре 2019 года тот же Верховный суд по представлению генпрокурора отменил приговор 1980 (!) года православной диссидентке Татьяне Щипковой, преподавателю Смоленского пединститута. На лекциях по латыни она рассказывала студентам о Евангелии и после стычки с дружинником, ворвавшимся в аудиторию, была осуждена за хулиганство. Спустя 10 лет после её смерти за ней признали право на реабилитацию.

И этот момент очень важен. Ведь если устанавливается срок кассационного обжалования, законодатель должен быть уверен, что у нас нет больше таких незаконных приговоров либо их уже невозможно обжаловать и исправить судебную ошибку. Но с какой стати государство, виноватое перед незаконно осуждёнными людьми, лишает их даже права на обжалование?

Теперь о сроках. Два месяца – это очень мало. Никто не в состоянии составить серьёзную кассационную жалобу за такой срок. Крайне редко бывает так, что все те доводы, которые могут быть в ней приведены, существуют изначально. Потому что, например, суд первой инстанции доводы защитника не учёл, но приводит свои контраргументы. И подавая на апелляцию, заявитель должен не только повторить свои изначальные обоснования, но и проанализировать возражения районного суда. Апелляция опять отклоняет, но добавляет что-то от себя. И снова нужно всё переосмыслить, чтобы составить кассационную жалобу. А сегодня бывают уголовные дела даже не в десятках, а в сотнях томов. И даже несложные для разрешения вопросы зачастую занимают годы!

Суду потребовалось два года, чтобы разобраться с жалобой на отвод от дела адвоката Анатолия Бурмистрова. Он был вынужден пройти по «лестнице обжалования» весь путь до конца. Откровенно незаконные решения принимались шестью федеральными судьями. После необоснованных отказов в удовлетворении жалобы судом первой инстанции, отказа в удовлетворении апелляционной жалобы в Мосгорсуде и кассационных жалоб судьями Мосгорсуда и судебной коллегии Верховного суда жалоба была подана на имя председателя ВС, но к нему, естественно, не попала, а была возвращена без рассмотрения по надуманным основаниям (дважды!). И лишь после того как в газете «Коммерсантъ» было опубликовано открытое письмо председателю ВС Вячеславу Лебедеву с описанием этих «передвижений без продвижения», она была, наконец, прочитана, рассмотрена и удовлетворена. Если авторы законопроекта считают, что двух месяцев достаточно для написания кассационной жалобы, то как объяснить то, что только прочтение жалобы Бурмистрова заняло два года.

И где же ясность?

Следующая причина для предлагаемого сокращения срока, которую называет Верховный суд, – «необходимость упорядочить процедуру кассационного производства». Но пока мы видим только усложнение порядка. По существу новые кассационные суды являются некоторым средостением между областными судами и Верховным и позволяют частично разгрузить ВС. Но в соответствующих изменениях в УПК, внесённых в прошлом году, плохо разъяснено, в каких случаях надо обращаться в ту или иную инстанцию. И от того, что новый порядок назвали сплошным, это главное недоразумение пока не разъяснилось. Сокращение срока никакого порядка не добавляет.

А тот механизм, который предусмотрен для пропустивших двухмесячный срок – это и вовсе издевательство! Напомню, что предлагается либо восстановить пропущенный срок, либо подавать жалобы непосредственно в суд кассационной инстанции и рассматривать их в порядке «выборочной кассации».

Но восстанавливать пропущенный срок придётся в суде первой инстанции, который и вынес незаконный приговор. И судьи вряд ли будут заинтересованы в обжаловании собственных решений. К тому же если сроки будут продлеваться часто, зачем их вообще устанавливать, кому нужен этот мартышкин труд, в чём здесь забота о правосудии?

Что касается «выборочной кассации», то если они считаю, что это хорошо, то для чего же ввели «сплошную»? «Выборочная кассация» – это изначально плохо, потому что судьи занимаются решением вопросов, которые должны относиться к исключительной компетенции судебного заседания кассационной инстанции. Однако Верховный суд своей инициативой по сути возвращает нас к «выборочной кассации», используя для этого ограничение сроков подачи жалобы. Она их устраивает, потому что это надёжный заслон от отмены и изменения незаконных приговоров. Они просто молятся на стабильность своих решений как на какую-то икону! Когда-нибудь можно от этого отказаться?

Ответы с потолка

Далее Верховный суд утверждает, что одна из задач нового законопроекта – избежать многократного пересмотра дел в кассационном порядке. Но как можно бороться с многоступенчатым пересмотром, если сразу нет обоснованного и законного решения? Если часть доводов суды вообще не рассматривают, иногда выбрав какой-то один, самый слабый, либо отвечают не по существу и невозможно их обязать принять во внимание каждый довод?

Иногда доходит до абсурда. Уже 17-й год длится дело о незаконном изъятии картины у владельца. Оно дошло до КС и ЕСПЧ, которые признали решение судей незаконными, но картину так до сих пор не вернули. Житель Германии Александр Певзнер привёз на экспертизу в Русский музей работу Карла Брюллова «Христос во гробе». Но забрать обратно не смог – его обвинили в контрабанде, то есть обходе таможни. Хотя даже из постановления суда первой инстанции ясно, что он открыто привёз картину в автофургоне на территорию таможенного поста, обратился к таможенникам за разрешением и получил его, заплатив им деньги. Налицо вымогательство взятки, Певзнер тут никакой ответственности нести не может, и значит изъять у него ничего нельзя. Но кому-то, видимо, понадобилась эта картина, потому что её отказываются вернуть под разными предлогами. Понятно, что по жалобам адвокатов дело многократно пересматривается, потому что решения судов незаконны. А сейчас Верховный суд хочет лишить этого права граждан, прикрывшись установлением срока на подачу жалобы.

Нужно понимать, что и сейчас процент удовлетворённых, допущенных к рассмотрению в судебном кассационном заседании жалоб ниже статистической погрешности. Отбрасывается почти 100 процентов. Хотя действующее законодательство и допускает возможность судебных ошибок, у нас не действует механизм их исправления: не работает ни апелляция, там свои болезни, ни кассация, где всё зависит от конкретного судьи. Судьи просто не понимают этого, они не видят слёзы тех несчастных, чьи близкие сидят ни за что. Они стремятся лишь облегчить свою работу, чтобы всё делалось поскорее. Я могу написать подробнейший обзор всех тех жалоб, в которых мне отказали, – в обоснование отказа приводят с потолка взятые доводы.

В конституцию не посмотрели

Авторы законопроекта ссылаются и на то, что в других процессуальных кодексах срок обжалования вступивших в законную силу решений уже определён. Но равнять уголовный процесс с гражданским, административным и арбитражным просто некорректно. Одно дело, когда у человека имущественный спор, и совсем другое, когда речь идёт о его судьбе, о том, чтобы посадить его под стражу и фактически отнять кусок жизни.

В уголовном же процессе сейчас срок определён только для случаев, когда просят ужесточить приговор. В течение года можно отменить оправдание или смягчение приговора. Но нет такого срока, чтобы добиться пересмотра для невиновных или чрезмерно осуждённых. Получается, что это нововведение просто людоедское, оно сужает возможности для смягчения приговора. Пусть за эти слова мне предъявляют иски за неуважение к суду, но я уверен: уважения заслуживает тот, кто борется за то, чтоб законность реализовывалась всегда, несмотря на веяния ветров во властных сферах.

Я очень надеюсь, что этот безобразный законопроект не будет принят. Напомню, что в 2014 году уже предпринималась попытка ограничить срок обжалования в кассации одним годом, соответствующая норма в УПК даже просуществовала примерно полгода, но тогда Госдума добилась её отмены. Если же его примут сейчас, то, думаю, мы в Совете по правам человека будем его атаковать. Конституция РФ запрещает принятие законов, отменяющих либо умаляющих права человека. А ограничение права на обжалование незаконного приговора – это и есть умаление.

Помимо того, что эта законотворческая инициатива незаконна, она не поможет устранению недостатков существующей процедуры кассационного обжалования, а будет лишь тиражировать их, создавая благоприятные условия для отказов в удовлетворении жалоб.

Записала Анна Горшкова
Редактор: Наталья Соколова