Адвокатура в октябре

Этот год начался на «Адвокатской улице» с дискуссии по «политическим» вопросам – и заканчивается, похоже, ею же. Зимой поводом для спора стали многочисленные нарушения прав адвокатов, защищавших оппозиционеров; осенью хватило нескольких выступлений на конференции ФПА. А значит, вопрос о допустимости участия адвокатуры в политике остаётся открытым и болезненным для обеих сторон. Тем ценнее нам кажется колонка петербургского адвоката Александра Мелешко: находясь, очевидно, в одном лагере, он пытается понять коллег из другого – и в чём-то соглашается с ними.

I

Этот октябрь принёс юристам немало поводов для размышлений. Прежде всего, ноткой осенней грусти отозвались долетевшие из Москвы призывы наших радикально-консервативных коллег. Изгнать (как беса) политику из адвокатуры – таким был рефрен одного из мероприятий Федеральной палаты адвокатов. Но вопрос о месте политики в нашей профессиональной деятельности представляется слишком важным, чтобы, переходя на личности, в полемическом задоре «пером опровергать» руководителей и мэтров адвокатуры. Как позволили себе некоторые молодые по адвокатским меркам, но уже снискавшие себе определённого рода известность коллеги.

Поэтому sine ira et studio позволю себе поделиться мыслями, возникающими в канун «болдинской осени». С надеждой, что «унылая пора» принесёт не только разговоры о социальных самоограничениях нашей профессии – но и образцы её служения интересам гражданского общества. А ведь до революции именно октябрь был в этом смысле месяцем урожайным.

II

23 октября 1913 года в ходе общего собрания присяжных поверенных при Санкт-Петербургской судебной палате был принят текст коллективного обращения по громкому делу Бейлиса. Оно стоит того, чтобы привести обширную цитату:

«Общее собрание присяжных поверенных округа… считает профессиональным и гражданским долгом адвокатуры высказать протест против извращения основ правосудия, проявившегося в создании процесса Бейлиса, против возведения в судебном порядке на еврейский народ клеветы, отвергнутой всем культурным человечеством, и против возложения на суд не свойственной ему задачи пропаганды идей расовой и национальной вражды. Это надругательство над основами человеческого общежития унижает и позорит Россию перед лицом всего мира, и мы поднимаем свой голос в защиту чести и достоинства России».

Против 25 подписантов, включая присяжного поверенного А. Ф. Керенского, было выдвинуто уголовное обвинение – из-за якобы содержащегося в заявлении оскорбления властей. Однако всё закончилось для зачинщиков относительно благополучно. Максимальным наказанием для наиболее активных стало ограничение права заниматься адвокатской деятельностью на срок до года. А впоследствии А. Ф. Керенский стал правителем России...

Этот пример наших предшественников, – традиции которых, как нас учили мэтры, необходимо чтить, а порой и культивировать, – позволяет привести два соображения. Во-первых, этические ценности адвокатуры как профессионального сообщества, приверженного принципу верховенства права, иногда просто не позволяют пройти мимо вопиющих и явных случаев государственного пренебрежения правами граждан. И требуют действий, способных обратить внимание властей на недопустимость подобного поведения.

Глава Комиссии по правам человека Совета АП Санкт-Петербурга Александр Мелешко

Есть красная черта, заходить за которую государство не вправе. За ней теряется смысл в индивидуальной адвокатской деятельности, допущенной лишь в ригористичных рамках писаного закона – искажающего основные принципы права и противного здравомыслию.

Этот смысл профессии оказался утраченным в советских политических процессах, когда адвокат должен был заклеймить подзащитного, чтобы не пропасть самому. Или превращён в собственную противоположность юстицией фашистских режимов, – где принцип целесообразности стал главенствующим, а избиения и пытки на следствии считались обычным делом, не требующим какой-либо адвокатской реакции.

III

Наши великие предшественники помнили строки известного текста 1789 года: «Забвение прав человека или пренебрежение ими являются единственной причиной общественных бедствий и испорченности правительств». Они понимали и действенно принимали свою ответственность за определение исторической перспективы, складывающейся в результате совокупного взаимодействия общественных сил. И жанр коллективных обращений, как мы видим, не смущал их этического чувства.

Конечно, возникает закономерный вопрос – как наше сообщество в том или ином конкретном случае определит «явные и вопиющие» нарушения, требующие общекорпоративной реакции? Разность политических взглядов внутри адвокатуры может затруднить формирование общей позиции. На помощь должны прийти элементы внутрикорпоративной прямой и представительной демократии. Прежде всего, голосование – с предоставлением возможности высказаться сторонникам различных точек зрения (а не одной, удобной государству). Кроме того, возможно делегирование проработки вопроса специальным комиссиям палат по правам человека (как это сделано в Санкт-Петербурге). Кстати, путь прямого голосования на общем собрании присяжных поверенных избрали и петербургские адвокаты, вынося резолюцию по делу Бейлиса.

IV

Ещё одно соображение. Правое (в значении «справедливое») дело даже если и рождает поначалу жёсткую реакцию властей, то, в конце концов, увеличивает нравственный и общественный авторитет возвысившего голос сообщества. Тем самым оно исключает брутальные сценарии и способствует формированию взаимоуважения и сбалансированного сосуществования публичной власти и адвокатуры. В этом смысле показателен и другой «октябрьский» пример.

5–6 октября 1905 года в Москве состоялся II Всероссийский съезд адвокатов – проведению которого, кстати, препятствовала полиция. На съезде было решено принять активное участие в выборах в первую Государственную Думу, поддержать всеобщую политическую забастовку и оказать ей содействие – как юридической помощью, так и всеми доступными средствами, в том числе и материальными. Как мы знаем, несмотря на мгновенную силовую реакцию государства, в конечном счёте год спустя адвокаты оказались в числе депутатов первой Государственной думы.

Глава Комиссии по правам человека Совета АП Санкт-Петербурга Александр Мелешко

Этот успешный пример прямого участия всего адвокатского сообщества в политической жизни страны показывает, что таковое никогда не считалось зазорным, порочащим адвокатуру и несовместимым со званием адвоката.

На этой же точке зрения стоит и современный Кодекс профессиональной этики адвоката, разработчики которого не стали включать политику в число занятий, не совместимых с адвокатской деятельностью. А равно и Закон об адвокатуре, содержащий связанный с политикой запрет только в части занятия адвокатом государственных и муниципальных должностей.

Более того, не встречая препятствий в Законе и Кодексе, сама природа нашей профессии создаёт предпосылки для политического взросления адвоката и адвокатуры. «Где адвокат приходит в непосредственное соприкосновение с населением, знает его нужды и стремления, сталкивается с разнообразными проявлениями житейских отношений, в тех государствах из их среды выходят выдающиеся политические деятели», – писал в 1903 году австрийский защитник Эдмунд Бенедикт.

Отмеченная особенность нашей профессии – соприкасаться с самыми сложными человеческими взаимоотношениями – носит объективный характер. Она не может быть отменена по решению правителей, чиновников и даже руководителей адвокатских корпораций – как не может быть аннулирован закон тяготения. Рассматриваемое свойство адвокатской деятельности является предпосылкой для развития у защитника наряду с правовым и политического сознания. Стремление заглушить его – тем более со стороны «первых среди равных коллег» – не только причиняет вред самому адвокату, приводя его к разочарованию в профессии, «внутренней эмиграции», утрате профессиональной эффективности. Оно контрпродуктивно с общественной точки зрения, поскольку лишает политические элиты естественного и здорового пополнения.

Российская и мировая история с древности знает множество примеров, когда блестящие адвокаты разных стран пополняли когорту политиков. Цицерон, Томас Мор, Линкольн, Джефферсон, Саркози – это далеко не полный список. Знаток человеческой души, не раз проявлявший удивительную способность разобраться в сложнейших хитросплетениях судеб, великий Плевако, не слагая звания адвоката, стал депутатом первой Государственной думы от партии октябристов.

Объективный процесс формирования у практикующего адвоката политического сознания, обусловленный самой природой профессии, не остановить решениями съездов и выступлениями на конференциях. Да и не следует этого делать.

V

Вместе с тем, абсолютно правильно говорят о недопустимости влияния политических воззрений адвоката на принятую им защиту доверителя. Позиции и предпочтения адвоката не могут реализовываться им «за счёт» клиента. Если нужно в интересах защиты заглушить их, адвокату следует это сделать. А если он не чувствует внутренних сил для этого – лучше вовсе не приниматься за защиту.

Иное дело, когда доверитель и адвокат, обсудив все аспекты, солидаризируются в той или иной правовой позиции, имеющей политический отголосок. Дина Каминская и Софья Калистратова – прекрасные и достойные примеры тех, кто возобновил эту традицию в советское время. Вместе с подзащитными они заявляли об отсутствии состава преступления по тем делам, где другие коллеги ссылались лишь на смягчающие обстоятельства.

Ни у кого не поднимется рука бросить камень и обвинить в «неуместной политизации» всемирно известного французского адвоката Жака Вержеса. Его политические воззрения совпадали с взглядами защищаемых им алжирских повстанцев – и стали основой совместной защитительной позиции, в том числе, по делам о терроризме, связанном с борьбой против французского послевоенного колониализма.

В России сегодняшнего дня в делах о защите митингующих мы становимся свидетелями многих случаев, когда и адвокат, и доверитель занимают одинаковую политико-правовую позицию: несмотря на отсутствие формальных согласований со стороны властей, реализация гражданами права собираться мирно и без оружия не может составлять предмета административного правонарушения.

Глава Комиссии по правам человека Совета АП Санкт-Петербурга Александр Мелешко

Такая совместная позиция адвоката и доверителя, – имеющая политическое основание, выходящее за рамки национального закона, – не может ни при каких условиях рассматриваться как не соответствующая адвокатским традициям и этическим требованиям.

Вместе с тем, следует избегать выхолащивания сути адвокатской профессии, сведения её к простому политиканству. Наше сообщество, наоборот, заинтересовано в устранении влияния политической конъюнктуры на юридические процессы. Этим повышается ценность права и значимость профессии адвоката. Профессиональный рост адвокатуры должен стать основным трендом развития сообщества. А политически окрашенные действия корпорации должны носить характер необходимости. Но объявлять их неэтичными, незаконными, неуместными, отрицать за адвокатурой право высказываться по наболевшим политико-правовым вопросам значит лить воду на мельницу сил тех, кто хочет отвести адвокату роль мебели в следственных и судебных учреждениях.

VI

В заключение сделаю небольшое резюме. Тезис «адвокатура вне политики», действительно, имеет право на существование. Но его следует понимать исключительно ограничительно: адвокат призван защищать доверителя вне зависимости от его политических воззрений. И пренебрегая, когда это нужно, своими политическими взглядами во имя интересов клиента. При этом коллективная адвокатура должна своевременно реагировать на самые одиозные искажения сути права со стороны государства – определяя необходимость коллективных действий демократическим способом. Это полностью соответствует её законному предназначению как института гражданского общества, составляет нравственную обязанность и одну из самых отрадных традиций.

Конечно, следует избегать и поляризации самого адвокатского сообщества по политическим мотивам. Сегодня на страницах социальных сетей условные «адвокаты-консерваторы» последними словами ругают условных «адвокатов-либералов». Но и последние не остаются в долгу. По моим наблюдениям, это разделение носит мировоззренческий характер – связанный не столько с адвокатурой, сколько с разностью взглядов на современное российское общество и пути его развития. Сами дискуссии такого рода бесплодны и далеки от профессиональных вопросов.

Только взаимное уважение и признание самой возможности различных политических пристрастий поможет избежать ненужной запальчивости и раздражительности в спорах, сохранив подобающие адвокатскому статусу публичные физиономии.