Судья не лайкнул адвоката

В ноябре 2021 года судья Мосгорсуда Сергей Подопригоров вывел адвоката Анну Морозову из громкого процесса об убийстве Вячеслава Иванькова, более известного как Япончик. Дело рассматривали присяжные – и прокурор посчитал, что Морозова могла оказать давление на коллегию с помощью комментария в СМИ и публикаций в Instagram. В итоге её подзащитный был признан виновным. Морозова заключила новое соглашение с доверителем и теперь собирается обжаловать приговор вместе с отводом.

Вопрос к подписчикам

А двокат АП Чечни Анна Морозова защищала Муртази Шадания, обвинённого в соучастии в убийстве Вячеслава Иванькова (пп. «ж», «з» ч. 2 ст. 105 УК), а также в незаконной перевозке оружия (ст. 222 УК). Следствие утверждало, что в 2009 году Шадания и его знакомый Джамбул Джанашия следили за Иваньковым. Также они якобы доставили снайперскую винтовку, из которой позже был застрелен Япончик. Подсудимые свою вину не признали; дело рассматривалось в Мосгорсуде с участием присяжных заседателей.

В ноябре 2021 года – прямо накануне прений – прокурор Эльвира Зотчик попросила суд отвести Морозову. Она заявила, что защитница не подчиняется распоряжениям председательствующего, а также «грубо нарушает требования уголовно-процессуального закона». По словам Зотчик, адвокат «…пыталась оказать на присяжных внепроцессуальное давление с целью вызвать у них предубеждение…».

Речь шла про три поста о «деле Япончика», которые Морозова в октябре и ноябре опубликовала на своей странице в Instagram. Она написала, что «все СМИ рассказывают различные версии происходящего в далёком 2009 году» – и попросила подписчиков высказать отношение к ним. Далее адвокат опубликовала скриншоты своего комментария Business FM. Там она сообщала, что ключевой свидетель обвинения не подтвердил в суде показания, которые давал на следствии. Наконец, в третьем посте адвокат спросила у подписчиков – возможно ли в Московском городском суде получить честный вердикт присяжных без всякой «подковёрной игры»?

Гособвинитель Зотчик пожаловалась, что цель таких публикаций – сформировать у присяжных выгодное для защиты мнение. Анна Морозова ответила, что «не ограничена в высказывании личного мнения, поскольку в России действует принцип свободы слова».

Однако судья Сергей Подопригоров согласился с доводами прокурора. Он заявил, что в комментарии Business FM «содержатся чрезмерно вольные суждения, информация и мнение по делу, в том числе о доказательстве, которое уже было представлено присяжным». Комментируя пост о «подковёрной игре», судья указал, что он был доступен «неопределённому кругу лиц».

Судья Сергей Подопригоров

Размещая подобного рода фотографии, тексты и суждения в открытом доступе для неопределённого круга лиц, Морозова позиционировала себя именно как адвоката, с привязкой к конкретному уголовному делу, и, таким образом, завуалированно формировала определённое мнение у широкого круга лиц.

В итоге он отвёл Морозову «за грубое нарушение условий и порядка судебного разбирательства с участием присяжных заседателей» (решение есть у «АУ»). Впрочем, у её доверителя был и второй адвокат, Сергей Голышев. Позже коллегия присяжных вынесла обвинительный вердикт и Мосгорсуд признал Муртази Шадания и Джамбулу Джанашия виновными в соучастии в убийстве. Мужчины получили по 15 и 16 лет колонии строгого режима соответственно.

Анна Морозова считает свой отвод незаконным и необоснованным. «Муртази Шадания и его родственники очень расстроились, что меня отвели от защиты, – говорит защитница. – И мы сразу же заключили новое соглашение». Сейчас Морозова готовится обжаловать приговор вместе с отводом.

Она настаивает, что закон никак не регулирует вопрос о публикациях адвоката в личных социальных сетях – даже если тот высказывается о деле с участием присяжных. «Ведь присяжным перед началом и во время судебного заседания разъяснялось, что они не могут пользоваться публикациями в СМИ при вынесении решения, – напоминает Морозова. –То есть они должны опираться именно на то, что услышат в зале судебного заседания. Кроме того, мой Instagram не является СМИ. А в комментарии Business FM я озвучила информацию о судебном заседании, которое и так является открытым».

Анна Морозова сообщила АП Чеченской Республики о своём отводе. Но не стала официально обращаться за помощью, надеясь решить проблему в вышестоящем суде. Впрочем, она допустила, что может попросить ФПА о поддержке. Президент АП Чеченской Республики Шамхан Катаев не стал комментировать историю, сославшись на занятость.

Без страха, но с упрёком

Федеральный судья в отставке Сергей Пашин пояснил «Улице», что председательствующий вправе отстранить защитника, если тот не подчиняется законным распоряжениям судьи. «В практике квалификационных комиссий Московской и других палат систематическое доведение до сведения присяжных фактов, не подлежащих исследованию с их участием, рассматривается как упречное поведение в процессе, – напоминает Пашин. – В этом контексте упречное поведение адвоката может заключаться не только в совершении запрещённых действий в зале судебного заседания, но также и на другой территории, реальной либо виртуальной, в связи с разбирательством». При этом он подчёркивает: «Реакция властей и коллег на поведение адвоката в процессе и вне зала заседаний должна быть разумной, соразмерной допущенному нарушению и не вызывать “замораживающего эффекта” – то есть вредящего эффективной защите страха адвоката перед возможными последствиями его высказываний и демаршей».

Федеральный судья в отставке Сергей Пашин

Очевидно, не являются проступками (как и основаниями для изгнания адвоката из процесса) опубликование в интернете материалов открытого судебного разбирательства либо повторение адвокатом в сети уже опубликованной другими лицами информации. Даже если она, по мнению чиновника или судьи, содержит «вольные суждения».

Он добавляет: запрет адвокату сообщать «неопределённому кругу лиц» о ходе открытого судебного разбирательства, равно как давать интервью и комментировать происходящее в процессе, не основан на требованиях уголовно-процессуального закона и противоречит конституционным свободам. То же касается и публичного напоминания общественности об известных фактах, даже если они не должны обсуждаться в присутствии присяжных заседателей.

«В принципе допустима и критика суда, сомнения в его компетентности, беспристрастности и справедливости, – уточнил Пашин. – При наличии опасений, что присяжные несвоевременно узнают о наличии каких-то обстоятельств и потому утратят объективность, – будут, что называется, обескуражены, – судья должен запретить заседателям пользоваться на время процесса сетью Интернет. А если ознакомление с нежелательной информацией уже состоялось, напутствовать их подобающим образом». Но суд никак не может устранить защитника из процесса лишь на основании предположений стороны обвинения о возможном ознакомлении кого-то из присяжных с размещённой адвокатом информацией, уверен Пашин.

Член совета АП Ленинградской области Руслан Айдамиров, который специализируется на делах с участием присяжных, никогда не сталкивался с подобным обоснованием отвода. «Адвокатов обычно отводят по другим причинам. Например, если он не подчиняется распоряжению председательствующего в ходе заседания и задаёт вопросы, которые судья не разрешает, – пояснил защитник. – А вот про отстранение из-за публикаций я слышу первый раз». Айдамиров добавил: если апелляция узаконит отвод защитника из процесса на таком основании, то это будет «тревожным знаком». Член совета АП СПб Михаил Пашинский также отметил, что за три года в совете ни разу не сталкивался с такими случаями.