Следователь с тысячью подписей

Московский адвокат Дмитрий Казаков уже почти год добивается от самарского СК проверки заявления о подделке подписи. Казаков обвиняется в стрельбе в мужчину; следователь был недоволен скоростью ознакомления с материалами дела – и потребовал назначить меру пресечения. Для этого он представил суду документы, что адвокат скрывается и не открывает двери участковым. Казаков уверяет, что подписи на рапортах и сопроводительных письмах к ним – подделка. Подозрения Казакова подтвердил почерковед, а суды дважды обязали СК начать проверку. Но дело так и не сдвинулось с мёртвой точки.

Неуловимый адвокат

«Улица» подробно рассказывала об уголовном преследовании Дмитрия Казакова. В июле 2019 года он приехал к матери в Самару. Ночью Казаков пошёл к соседям сделать замечание из-за громкой музыки, но одному из гостей вечеринки это не понравилось. По словам адвоката, пьяный мужчина ударил его мать, а затем напал на него самого. Защищаясь, Казаков вынужденно дважды выстрелил из травматического пистолета. На следующий день он зафиксировал повреждения у себя и матери, а затем обратился в полицию. Но оказалось, что его противник – сотрудник правоохранительных органов, начальник роты конвоя УВД по Самаре. Проверка закончилась отказом; Казаков попытался обжаловать это решение – и сам стал обвиняемым в причинении лёгкого вреда здоровью с применением оружия (п. «в» ч. 2 ст. 115 УК).

Расследование завершилось в декабре 2020 года. Следователь потребовал, чтобы Казаков явился на ознакомление с материалами в порядке ст. 217 УПК. Но к тому времени адвокат заболел коронавирусом – и сообщил следователю, что может посещать только поликлинику. 26 января Казаков пришёл туда закрыть больничный лист – и был задержан. Оказалось, что следователь Рамиль Турапин ещё 21 января объявил его в розыск. Адвокат провёл в ИВС 48 часов, затем его привезли в суд.

Там следователь пожаловался, что Казаков уклоняется от ознакомления с делом. Он сообщил, что дал поручение доставить адвоката приводом; полицейские якобы несколько раз ходили домой к Казакову, но им никто не открыл. Следователь попросил запретить адвокату покидать Самару и общаться со свидетелями и потерпевшими.

В итоге суд признал, что Казаков «препятствует производству по уголовному делу» и «фактически скрылся от органов следствия». Ходатайство было удовлетворено. Глава КЗПА АПМ Роберт Зиновьев в комментарии «АГ» раскритиковал действия следствия: «Это совершенно дикий случай и яркая иллюстрация умышленного превышения своих властных полномочий должностными лицами, уверовавшими в свою безнаказанность».

Адвокат идёт по следу

Казаков сразу же обжаловал постановление (заявление есть у «АУ»). Он указал, что с 8 декабря по 26 января был на амбулаторном лечении из-за коронавируса. Адвокат подчеркнул, что уведомлял об этом следователя, высылал ему документы о продлении больничного и отвечал на все звонки. Поэтому Казаков не нашёл оснований для розыска и меры пресечения.

Тогда же он заподозрил, что следователь просто сфальсифицировал рапорты участковых. «Из дома я отлучался только в поликлинику для продления больничного, – вспоминает адвокат. – В даты, указанные в рапортах, никто ко мне не приходил».

Адвокат Дмитрий Казаков

Следователю было нужно выставить всё так, будто бы я скрываюсь. На основании этих рапортов мне и избрали меру пресечения. Так следователь хотел оказать на меня давление.

По мнению адвоката, следователь хотел поскорее получить его подпись об ознакомлении с материалами дела. «Чтобы направить дело в суд, не проводя никаких следственных действий. В том числе и тех, о необходимости проведения которых не может быть никаких сомнений, – судебных экспертиз и очных ставок», – добавляет он.

Ожидая рассмотрения жалобы, Казаков стал искать в материалах «улики», подтверждающие эти подозрения. С его слов, на сопроводительных письмах начальника ОП Дмитрия Кормазова к рапортам участковых не было входящих номеров – хотя их должны были проставить при приёме в СК. А потом адвокат заметил на бумагах из полиции точно такие же белые полосы от принтера, как и на процессуальных документах следователя. «Не могли же в полиции печатать рапорты на том самом принтере. Видимо, следователь пользовался одним и тем же струйным принтером, – предполагает адвокат. – И когда чернила кончались, появлялись одинаковые полосы».

Далее Казаков пригляделся к подписям Кормазова – и ему показалось, что на разных документах они отличаются друг от друга. Ранее адвокат уже обращался в этот отдел и получал ответы начальника. «Невооруженным взглядом видно, что их делали совсем разные люди, – говорит Казаков. – А вот подписи участковых вообще были похожи на закорючки первоклассника».

В материалах по мере пресечения адвокат нашёл лишь один документ, где подпись Кормазова была похожа на настоящую. Тогда он отправил специалисту-почерковеду все подозрительные бумаги: сопроводительные письма к рапортам, поручение от следователя и ответы за подписью Кормазова. В заключении (есть у «АУ») специалист пришёл к однозначному выводу: подписи на поручении и ответах сделаны одним лицом, а на сопроводительных письмах – другим.

Затем Казаков нашёл в материалах два документа за авторством следователя Турапина – но с разными подписями. «В суд он представил ходатайство об избрании меры пресечения со своей обычной подписью, – поясняет адвокат. – А в дело подшили такое же ходатайство с другой подписью». Адвокат предположил, что в дело подшили документ, где следователь забыл расписаться. «Кто-то из проверяющих увидел это и решил “исправить” недочёт», – полагает адвокат.

Кроме того, Казаков нашёл автограф Турапина там, где его вообще не должно было быть. Это было постановление замруководителя следственного отдела Надеждина – начальника Турапина. «В шапке документа стоит имя Надеждина, – пояснил адвокат. – А внизу вместо всех регалий – просто “следователь Надеждин” и подпись Турапина. То есть он зачем-то расписался за начальника и “разжаловал” его до простого следователя». Казаков не считает это «технической ошибкой». Он подозревает, что Турапин умышленно изготовил документ от имени начальника – «чтобы скрыть от руководства свою некомпетентность». Эти документы он также направил почерковеду – и специалист подтвердил его доводы (заключение есть у «АУ»).

Адвокат Дмитрий Казаков

В сфабрикованых делах бывает, что фальсификации начинают появляться в совсем уж нелепых местах. В какие-то моменты у сотрудников, которые занимаются такими фабрикациями, случается помутнение в головах.

Две подписи следователя Турапина

2 марта Самарский областной суд удовлетворил апелляционную жалобу Казакова. Суд признал, что доводы следователя об объявлении адвоката в розыск «подлежат критической оценке» – и отменил меру пресечения. На следующий день Казаков подал заявление о преступлении на имя главы СК Александра Бастрыкина. Он попросил проверить документы с сомнительными подписями и сотрудников, причастных к их изготовлению, по ст. 286 УК («Превышение должностных полномочий») и ст. 292 УК («Служебный подлог»).

Через месяц адвокат получил ответ от СУ СК по Самарской области (есть у «АУ»). Там утверждалось: «несмотря на визуальное отличие подписей» в ходатайстве об избрании меры пресечения и постановлении, приобщённом к делу, обе они выполнены Турапиным. Также СК сослался на постановление пленума ВС от 9 июля 2013 года. Согласно позиции Суда, предметы преступления по ст. 292 УК – это «официальные документы, удостоверяющие факты, влекущие юридические последствия в виде предоставления или лишения прав». Сопроводительные письма начальника ОП №4, по мнению следователя, к таким не относятся – поскольку не влекут подобных последствий. Сообщение Казакова расценили как «обращение гражданина» и не стали даже регистрировать его как заявление о преступлении.

Казаков обжаловал ответ в порядке ст. 125 УПК. В жалобе (есть у «АУ») он напомнил, что к заявлению о преступлении приложил заключения специалиста о том, что подписи сделаны разными людьми. Следователь, по мнению Казакова, противопоставил этим выводам «голословное утверждение» и не дал фактам юридической оценки.

Также адвокат оспорил довод следователя о том, что рапорты полицейских не относятся к документам, способным ограничить права. Ведь следователь использовал их, чтобы обосновывать ходатайство о мере пресечения. И «введённый в заблуждение» судья назначил Казакову запрет определённых действий.

В мае Самарский районный суд признал, что заявление адвоката содержало «разумные доводы, подлежащие проверке». «Заявитель указывает время, место, способ и другие необходимые данные, позволяющие разграничить обращения граждан от сообщений о преступлении», – говорится в постановлении. По мнению суда, приложенные к заявлению материалы – в том числе заключения специалиста – «однозначно подлежали проверке». Следователей обязали устранить нарушения.

Однако 9 июля Самарский областной суд удовлетворил апелляционное представление прокуратуры. В постановлении (есть у «АУ») говорилось, что на заседание суда первой инстанции не допустили заинтересованное лицо – самого следователя Турапина. У него не было доверенности; Турапин попросил отложить заседание, но суд не прислушался. Апелляция посчитала, что это нарушило принцип состязательности сторон – и направила дело на новое рассмотрение.

В Самарском суде решили не повторять ошибок. Заседание откладывали каждый раз, когда следователи или прокурор не являлись. В итоге слушания переносили девять раз – с начала августа по конец ноября. Когда все наконец собрались, следователь Турапин представил суду свою версию. В постановлении об избрании меры пресечения он якобы использовал «сокращённую подпись». А от имени руководителя «расписался по ошибке». Обвинения в фальсификации рапортов участковых и сопроводительного письма начальника Турапин назвал необоснованными.

Казаков пытался спросить у следователя, зачем ему потребовалось сокращать подпись – и как можно по ошибке расписаться в чужом документе.

Адвокат Дмитрий Казаков

Что значит «расписался по ошибке»? По сути это присвоение себе полномочий иного должностного лица, состав преступления по ст. 292 УК. Что будет, если судья «по ошибке» подпишет обвинительное заключение вместо прокурора?

Как утверждает адвокат, судья отвела все его вопросы – заявив, что их следует разбирать уже в процессе проверки или предварительного расследования. Тем не менее 9 декабря жалобу Казакова удовлетворили. Суд снова обязал следователей устранить нарушения (постановление есть у «АУ»). Но через несколько дней прокуратура внесла апелляционное представление.

Адвокату пока не дали копии, поэтому он не знает, какое основание для обжалования нашли в этот раз. «Они будут всеми способами пытаться избежать проверки, – считает Казаков. – Ведь как только её начнут, им придётся назначать экспертизу. А предупреждённый об уголовной ответственности за дачу ложного заключения эксперт не будет “отмазывать” следователя».

При этом адвокат убеждён: если проверка подтвердит его доводы, это послужит дополнительным доказательством фабрикации дела о стрельбе в мужчину. «Как показывает пример с подписями, всё дело состоит из фальсификаций, – отмечает Казаков. – Всем, кто работал по этому делу, нужно дать премию за сомнительные достижения в области юриспруденции – по аналогии с антинаградой “Золотая малина”. А ведь это следователи по особо важным делам, которые расследуют самые серьёзные преступления в регионе».

Дело в отношении Казакова ещё в июле передали в судебный участок №34 Октябрьского судебного района Самары. Адвокат потребовал вернуть дело прокурору, указав, что перед отправкой в суд ему не вручили копию обвинительного заключения. 16 декабря суд удовлетворил его ходатайство (постановление есть у «АУ»).

Казаков подчёркивает, что как раз в июле должны были истечь сроки привлечения к ответственности по предъявленным обвинениям. Однако он не намерен соглашаться на прекращение дела по нереабилитирующим основаниям – и планирует отстаивать свою невиновность в суде.