Адвокат «вынес предупреждение» суду

Следственный комитет Тывы обвинил адвоката Виталия Михайлика в воспрепятствовании правосудию (ч. 1 ст. 294 УК). Причиной стала его эмоциональная беседа с судьёй Еленой Монгуш – после неоднократных конфликтов в процессе и двух «частников». Адвокат предупредил Монгуш, что если та вынесет неправосудный приговор, то он добьётся привлечения её к ответственности. Судья расценила это как угрозу – и обратилась в прокуратуру. Дело скоро будет передано в суд, хотя палата Тывы не нашла в словах Михайлика повода даже для «дисциплинарки». Около 30 местных адвокатов готовы участвовать в защите коллеги.

«Некая инстанция канцелярского характера»

А двокат Виталий Михайлик с 2019 года защищает жителя Кызыла N, обвиняемого в насильственных действиях сексуального характера по отношению к внучке (п. «б», ч. 4 ст. 132 УК). С обвинениями выступила мать 10-летней девочки. Летом 2019 года ребёнок четыре дня провёл у дедушки с бабушкой. Когда мать забрала девочку, та якобы рассказала, что дед дважды приходил к ней ночью и совершал некие насильственные действия. При этом бабушка, ночевавшая в том же доме, утверждала, что ничего не слышала. Также девочка вспомнила, что подобное происходило и весной 2018 года.

По словам адвоката, экспертиза установила, что вследствие переживаний у девочки возник посттравматический синдром – и это стало основным доказательством обвинения. Защитник утверждает, что в ходе предварительного следствия задал эксперту вопрос: мог ли этот синдром возникнуть лишь через год после предполагаемых насильственных действий? После этого девочка изменила показания, а в деле остались только два эпизода – две ночи в 2019 году. Видеозапись с первыми объяснениями потерпевшей не признали доказательством по делу – и отказались показывать её адвокату. «Я тогда не стал тратить время на оспаривание, – поясняет Михайлик. – Решил, что ознакомлюсь с записью в суде». Он планировал опросить потерпевшую в ходе судебного разбирательства – и там же указать на противоречия в её показаниях.

В апреле 2020 года Кызылский городской суд начал рассматривать дело. Зимой защита приступила к представлению доказательств – и Михайлику показалось, что с этого момента процесс пошёл «слишком быстро». Заседания назначались чаще, говорит адвокат, а суд последовательно отклонял ходатайства защиты и отказывался истребовать доказательства. Михайлик знал, что судья Елена Монгуш собирается в отставку – и пришёл к выводу, что она хочет поскорее вынести приговор. В заседании 26 января 2021 года он объявил, что такая спешка заставляет его усомниться в объективности судей – а потом заявил отвод всему составу.

Отвод отклонили, но адвокату вынесли «частник». В документе (есть у «АУ») утверждается, что Михайлик неоднократно нарушал порядок заседания, пререкался, перебивал судью и спорил с ней. А также высказывал в адрес суда неподобающие адвокатской этике замечания. «Суд просто тупо, слепо отводит все доводы стороны защиты, направленные на получение доказательства, – цитируют слова Михайлика в “частнике”. – Никто не разбирается, оказывается. Фактически это не суд, а некая инстанция канцелярского характера».

Приводились и размышления адвоката о том, что спешка в рассмотрении дела связана со скорой отставкой Монгуш: «Это единственное объяснение, почему вы так торопитесь. Соответственно, вы необъективны». Судьи посчитали, что такие высказывания нарушили п. 4 ч. 1 ст. 7 Закона об адвокатуре («Адвокат обязан соблюдать КПЭА»).

Помимо этого суд заявил, что Михайлик злоупотребил процессуальными правами. Так, в заседании 11 января подсудимый «высказал желание дать показания по существу предъявленного обвинения». Но адвокат помешал ему реализовать это право – и попросил объявить перерыв для согласования позиции. Суд предложил перенести слушание на 20 января. Михайлик ответил, что в это время у него будет другой процесс. Но судьи указали, что у N есть второй защитник по соглашению – и назначили заседание на 11:30.

Но 20 января никто из защитников не пришёл. Секретарь связалась с Михайликом, который сообщил, что едет из другого суда. К 12:00 адвокат не приехал, поэтому заседание отложили до 17 часов. Началось оно лишь в 17:30 – и защитник вновь попросил отложить его для согласования позиции. В «частнике» суд отметил, что ч. 7 ст. 49 УПК не позволяет адвокату отказаться от принятой на себя защиты. А п. 5 ст. 9 и ч. 3 ст. 10 КПЭА говорят, что адвокату не следует принимать поручение, которое он не может выполнить.

В итоге суд потребовал от президента АП Тывы обратить внимание на допущенные Михайликом нарушения.

Судьи не обижаются

Сам адвокат заявил «Улице», что в «частнике» его слова приведены «в немного извращённом контексте» – без объяснений, какие события вызвали такую эмоциональную реакцию. Дело в том, что он предложил вызвать потерпевшую для допроса, сославшись на практику ЕСПЧ по схожим делам. Но ему отказали – по мнению Михайлика, немотивированно.

Адвокат Виталий Михайлик

Я лишь хотел удостовериться, что ребёнок говорит правду. Я предложил: давайте спрячем подсудимого, я сам её допрошу. Я не злодей, у меня у самого дочери. Но судья отказала, просто сославшись на УПК, даже без указания нормы.

По словам адвоката, судья Монгуш расценила как неуважение к суду его замечания, что УПК надо использовать с учётом Конституции и Конвенции.

После заседания адвокат подал ходатайство об ознакомлении с материалами дела. Он хотел проверить, правильно ли отражены в протоколах закрытых заседаний показания свидетелей – а также намеревался просмотреть видео с первыми объяснениями девочки. Михайлик поясняет, что это было необходимо для подготовки позиции и дальнейшего представления доказательств защиты. Подав ходатайство, адвокат дважды заходил в кабинет к судье – но секретарь отвечала, что Монгуш занята или отсутствует. Позже Михайлик встретил её в коридоре суда и спросил, когда можно зайти для ознакомления с делом. Но она, с его слов, отвернулась и пошла дальше.

На следующем заседании 3 февраля адвокат напомнил о своём ходатайстве. Он упомянул встречу в коридоре, добавив, что судья «обиженно отвернулась и ушла». После этого Монгуш объявила Михайлику замечание, заявив, что «судьи не могут ни на кого обижаться». Защитник снова спросил о времени ознакомления с делом, но судья предупредила его о недопустимости пререканий с председательствующим. И только после этого предложила ознакомиться с делом в любой день до 8 февраля.

Около 17:50 Михайлик ходатайствовал об отложении заседания. Он объяснил, что для продолжения представления доказательств ему нужно ознакомиться с делом – а также напомнил, что рабочий день уже закончился. Адвокат указал, что проведение разбирательства в нерабочее время ограничивает его право на отдых, гарантированное ч. 5 ст. 37 Конституции.

Судья отказалась закрыть заседание и объявила 10-минутный перерыв, чтобы адвокат мог обсудить позицию с N. Адвокат посчитал это решение незаконным – он уверен, что ограничение права на отдых должно быть обусловлено какой-то конкретной необходимостью. «Цель одной только рациональной организации деятельности органов власти не может служить основанием для ограничения прав и свобод», – процитировал он КС в беседе с «Улицей».

Адвокат Виталий Михайлик

Судья не объяснила, в чём состоит необходимость продолжать заседание. Когда обыск незаконно проводят, никто не срывается [его остановить]. А с чего мы сейчас взялись работать по ночам? Мне нужно в садик за ребёнком, жену с работы забирать.

После перерыва Михайлик заявил судье, что намерен уйти – и покинул заседание. За это он получил второй «частник». В документе (есть у «АУ») судья снова цитировала адвоката: «...продолжил высказывать неуважение к суду, указывая на то, что председательствующая судья “обиженно отвернулась”, “суд не хочет разрешать моё ходатайство по существу”». Судья отметила, что в 18:10 председательствующий предупредил адвоката о «недопустимости» ухода. По её мнению, Михайлик грубо нарушил регламент заседания, предусмотренный ст. 257 УПК – а также ряд норм Закона об адвокатуре и КПЭА. И вновь попросила президента палаты обратить на это внимание.

Палата оправдала адвоката

АП Тывы возбудила дисциплинарное производство в отношении Михайлика, и 7 апреля совет палаты рассмотрел заключения квалифкомиссии (решение совета есть у «АУ»). Обсуждая первый «частник», члены совета отметили, что адвокат, отстаивая интересы доверителя, «может проявлять не всегда устраивающую суд активность» – в том числе заявлять многочисленные ходатайства и возражения на действия председательствующего. Такие способы реализации его профессиональных прав предусмотрены ст. 53 УПК, ст. 243, 248 УПК. Совет пришёл к выводу, что и форма высказанных Михайликом суждений вполне соответствует КПЭА – и оправдал его по всем пунктам.

Рассматривая вторую жалобу, совет признал, что Михайлик совершил нарушение, покинув заседание. Но отметил, что адвокат предупредил суд об окончании рабочего времени – и о необходимости уважать его право на отдых. Производство было прекращено за малозначительностью.

Скрытая угроза

Ознакомиться с делом до 8 февраля Михайлику так и не удалось: он утверждает, что опять не застал судью на месте. Но 9 февраля он наконец увидел её в кабинете – и спросил, когда сможет изучить материалы. С его слов, судья заявила, что пришлёт письменный ответ. «Я обратил внимание Монгуш на то, что суд в составе трёх судей сам торопит меня с представлением доказательств, – вспоминает адвокат. – Но при этом она не даёт мне готовиться к процессу, выставляя меня недобросовестным. Я настаивал, чтобы мне назначили время ознакомления без всяких письменных ответов». Но судья вновь отказала.

Адвокат Виталий Михайлик

Тогда я сказал: если она вдруг хочет просто «списать» дело, не разбираясь в нём, то я не позволю это сделать. Сказал: если вы вынесете незаконный приговор, то как только он будет отменён судом, я постараюсь сделать так, чтобы вас привлекли к уголовной ответственности – за вынесение заведомо неправосудного решения.

После этих слов судья позвала пристава и попросила адвоката повторить сказанное при свидетеле. Михайлик повторил и ушёл. На следующий день Монгуш написала заявление в прокуратуру – с просьбой провести проверку по факту угроз.

В заявлении (есть у «АУ») судья сообщает, что пообещала дать Михайлику письменный ответ. Но тот обратился к ней «в не предусмотренной процессуальным законодательством форме». Монгуш пересказывает его слова: «...в случае если я вынесу обвинительный приговор в отношении N, который будет по каким-либо причинам отменён вышестоящей инстанцией, то он [Михайлик] добьётся любыми путями возбуждения уголовного дела за вынесение неправосудного приговора – и удаление в отставку меня “не спасёт”».

Судья посчитала, что угрозы уголовного преследования «являясь неправомерными, имеют своей целью оказать влияние на осуществление правосудия для получения необходимого процессуального результата, а именно её отстранения от рассмотрения уголовного дела в отношении N».

Осознавая неизбежность последствий

Встретиться в суде им больше не довелось: Монгуш удалила Михайлика из процесса до окончания разбирательства. К тому времени он остался единственным адвокатом N по соглашению, поэтому судья направила в палату заявку на защитника в порядке ст. 51 УПК. По словам Михайлика, он объяснил палате ситуацию – и там не стали спешить с назначением адвоката, надеясь, что конфликт удастся решить. Так и произошло. Заседания несколько раз откладывали по причине неявки защитника – поскольку Михайлика уже не уведомляли, а «назначенца» не направляли. А затем председатель суда поменял весь состав судей, формально сославшись на то, что Монгуш ушла в отставку.

Адвокат считает, что у председателя не было таких полномочий, но спорить с этим решением он не стал. Новый состав начал рассмотрение заново, заслушал все его доводы и удовлетворил ходатайства. Суд вынес обвинительный приговор, который сейчас обжалуется.

Тем временем прокуратура передала материалы в СК. Там расследование вели достаточно формально, считает Михайлик. По сути, следователь просто собрал показания у него, Монгуш и пристава, который стал свидетелем беседы. Никаких записей разговора не осталось, экспертиз тоже не назначали. «Возможно, они посчитали, что я всё признаю – чтобы уйти на судебный штраф, избежать судимости и не лишиться адвокатского статуса», – предполагает Михайлик. Но он решил отстаивать свою правоту в суде.

16 августа 2021 года ему предъявили постановление о привлечении в качестве обвиняемого по ч. 1 ст. 294 УК, «Воспрепятствование осуществлению правосудия» (документ есть у «АУ»). Следствие установило, что 9 февраля у Михайлика возник преступный умысел, «направленный на вмешательство в деятельность суда, посредством обращения к судье в непроцессуальном порядке, высказывая угрозы». Адвокат «без законных к тому оснований, умышленно заявил, что в случае вынесения приговора о виновности указанного лица он будет добиваться возбуждения уголовного дела в отношении неё». Затем в присутствии пристава повторил, что будет добиваться этого любыми способами, «независимо от её ухода в почётную отставку». И всё это он якобы совершил, предвидя «неизбежность наступления общественно опасных последствий в виде вмешательства в деятельность суда и нарушение нормального осуществления правосудия судьёй Монгуш».

Сам адвокат уверен, что не совершал преступления. Он поясняет, что следствие верно передаёт сказанные им слова – но делает ошибочные выводы при оценке этих слов с правовой точки зрения. Михайлик отмечает, что термин «правосудие» предполагает осуществление судьёй ряда процессуальных полномочий: исследования доказательств, их оценки и применения норм материального права. Чтобы воспрепятствовать правосудию, он должен был помешать судье реализовать одно из этих полномочий. Адвокат считает, что предупреждение судьи об ответственности за вынесение заведомо неправосудного решения никак не могло помешать ей изучать доказательства и оценивать их.

Адвокат Виталий Михайлик

Для того чтобы адвоката привлечь за высказывание, оно должно быть связано с действием или бездействием, которые запрещены законом. Я сказал, что буду обжаловать приговор, если она вынесет незаконный приговор. За что меня наказывать, за соблюдение процедуры?

Михайлик не видит угрозы и в обещании добиться ответственности за заведомо неправосудный приговор. Дела по «судейской» ст. 305 УК относятся к публичному обвинению и могут быть возбуждены не только по заявлению потерпевшего. Ответственность наступает независимо от того, пожаловался ли на судью человек, пострадавший от её действий.

Более того, даже если бы он подал такое заявление в защиту интересов N, то всё равно бы действовал в рамках закона, уверен Михайлик. «У меня такая процессуальная функция – защищать, – объясняет адвокат. – Мой доверитель видит, что нарушаются права защиты. Как адвокат я должен предупредить: если в итоге будет вынесен незаконный приговор, то я как представитель потерпевшего буду добиваться ответственности. Разве за это можно судить?» Михайлик намерен отстаивать свою невиновность вплоть до ЕСПЧ – если это потребуется. Он уверен, что его преследование касается всех адвокатов – поскольку речь идёт о праве выполнять профессиональные функции. Адвокат считает, что в процессе могли бы быть полезны правовые разъяснения региональной палаты или ФПА.

«Я просил свою палату оказать методическую помощь, – отмечает Михайлик. – Ситуацию обсудили на совете. Сказали, давай дождёмся ознакомления с материалами, а потом будем решать». Повторно он в палату пока не обращался, но полагает, что там знают о скорой передаче дела в суд: «Дело активно обсуждают коллеги в адвокатских чатах. Некоторые из них высказали готовность оказывать мне поддержку».

Президент АП Тывы Шолбан Монге сообщил «Улице», что следит за ситуацией с коллегой. Он рассказал, что в феврале Монгуш направила в палату третье частное постановление в отношении Михайлика. В нём говорилось про те самые высказывания в кабинете. Интересно, что в «частнике» Монгуш назвала их всего лишь «проявлением неуважения к суду». «Я как президент палаты рассмотрел это постановление и не усмотрел там допустимых поводов для возбуждения дисциплинарного производства, – заявил «Улице» Монге. – По запросу следователя я направил в следственные органы это решение».

Президент АП Тывы Шолбан Монге

Я считаю, что адвокат исполнял свои обязанности защитника. Угроз и шантажа в его высказываниях я не обнаружил. Почему органы следствия усмотрели состав преступления там, где мы не нашли даже дисциплинарного проступка, – вопрос не к нам.

Президент палаты добавил, что уже около 30 адвокатов положили свои ордера в дело Михайлика. По его словам, среди них есть и представитель региональной комиссии по защите прав адвокатов.