Адвокат может быть экспертом – но не всегда


ФПА объяснила несостыковку Закона об адвокатуре и Кодекса этики
Совет ФПА утвердил разъяснение Комиссии по этике и стандартам «О возможности осуществления адвокатом экспертной деятельности». В документе говорится, что защитник не имеет права выполнять работу судебного эксперта в государственных судебно-экспертных учреждениях. Но за их пределами адвокат вправе давать квалифицированную оценку – для этого нужно заключить гражданско-правовой договор. Однако он в своей экспертизе не может касаться юридических вопросов или сотрудничать с органами, ведущими оперативно-розыскную деятельность. Собеседники «Улицы» считают, что разъяснение вызвано несовпадением Закона об адвокатуре и КПЭА по «экспертному» вопросу. «АУ» выслушала мнения адвокатов о позиции КЭС.
В документе КЭС напоминает: Закон об адвокатуре запрещает вступать в трудовые отношения в качестве работника – за исключением научной, преподавательской и иной творческой деятельности. А судебно-экспертную деятельность могут вести только аттестованные работники госучреждения. Таким образом, адвокат не вправе состоять в должности судебного эксперта, приходит к выводу комиссия.
Тем не менее КПЭА оставляет защитнику возможность проявить себя в качестве эксперта. Как уточняет КЭС, это возможно при разрешении вопросов, требующих «специальных знаний в области науки, техники, искусства или ремесла». Но строго вне государственных судебно-экспертных учреждений – и лишь по гражданско-правовому договору.
Даже если все эти условия соблюдены, адвокату нельзя сотрудничать с органами, осуществляющими оперативно-розыскную деятельность (п. 3.1 ст. 9 КПЭА). Кроме того, он не должен оказывать юридические услуги либо правовую помощь вне рамок своей обычной адвокатской работы (п. 3 ст. 9 КПЭА).
Разъяснение КЭСАдвокат при осуществлении допустимых видов экспертной деятельности должен неукоснительно исходить из того, что КПЭА устанавливает безусловный приоритет адвокатской деятельности над любой другой.
Адвокат АП Нижегородской области Василий Шавин поясняет: неопределённость в этом вопросе могла возникнуть из-за несовпадения перечней разрешённой для адвоката деятельности в качестве работника. «В Законе об адвокатуре этот список состоит из трёх позиций: научная, преподавательская, иная творческая деятельность. А в КПЭА несколько лет назад была добавлена ещё и экспертная деятельность, – напомнил адвокат. – Зачем это было сделано, мы не знаем: изменения в КПЭА не обсуждаются ни до, ни во время принятия, пояснительных записок к изменениям в КПЭА не бывает». Он считает, что разъяснение КЭС получилось «исключительно взвешенным, всесторонним и оптимальным». «Оно полностью соответствует положениям Закона об адвокатуре и совершенно правильно ограничительно толкует КПЭА», – сказал Василий Шавин.
«Разъяснение будет весьма неплохим подспорьем для тех коллег, кто помимо выполнения обязанностей независимого советника по правовым вопросам постарается быть полезным кому-либо ещё и в экспертном качестве», – считает член совета АП Москвы Константин Ривкин. Он напоминает, что в последнее время органы юстиции проявляют всё более пристальное внимание к адвокатуре: «Это и объясняет обеспокоенность коллег проблемой чёткого разграничения между дозволениями и запретами в их деятельности».
Ривкин указывает, что разъяснение «совершенно справедливо» разделяет недопустимую для адвокатов работу на основании трудовых отношений в экспертных учреждениях – и возможные разовые выполнения функций экспертов по гражданско-правовым договорам. «Это может быть, к примеру, проведение криминалистического исследования – почерковедческого, трасологического, автотехнического и так далее – по обращениям заинтересованных лиц в рамках гражданского или уголовного разбирательства», – уточняет он. А «в более редких ситуациях» нельзя исключить востребованность искусствоведческих, компьютерно-технических, медицинских, филологических, экономических и других «непрофильных» познаний адвоката.
Что касается предостережения о недопустимости проведения правовых экспертиз, то здесь, по мнению Ривкина, члены КЭС руководствовались общеправовым принципом Jura novit curia – «судья закон знает». «Хотя, по мнению целого ряда учёных, проблема здесь состоит не в области юридических познаний как таковых, а в их глубине, погружение на которую необходимо в данном конкретном случае», – уточняет адвокат.
А вот член совета АП СПб Михаил Пашинский считает этот вопрос дискуссионным: «Приведённое в разъяснении обоснование, причисляющее экспертную деятельность адвоката к оказанию юридических услуг и даче консультаций или справок по правовым вопросам, не выглядит, на мой взгляд, убедительным».
Член совета АП СПб Михаил ПашинскийОчевидно, что адвокат прежде всего является специалистом в области правовых знаний. Следовательно, в первую очередь он может выступить экспертом по правовым вопросам, а не по каким-либо иным.
Он обращает внимание на определение научной деятельности, приведённое в разъяснении: «интеллектуальная деятельность, направленная на получение нового знания и анализ полученной ранее информации». По мнению Пашинского, из такой формулировки «весьма непросто установить сущностные различия между научной и экспертной деятельностью». «Поэтому непросто и найти рациональное объяснение, почему научная деятельность адвоката допускает возникновение трудовых отношений, а экспертная – нет, – размышляет Пашинский. – Но, это, скорее, вопрос к законодателю – и тема для инициатив по совершенствованию законодательства. Пока же надо руководствоваться действующими положениями закона».