«Государство похитило моего подзащитного»
Что делать адвокату, когда осуждённый доверитель оказался на фронте
Осенью прошлого года адвокат АП Московской области Татьяна Бренник потеряла подзащитного. Его перевели из Ивановской колонии в Ростовскую область, а затем УФСИН заявила, что все сведения о нём – гостайна. Бренник узнала, что её доверитель воюет где-то под Луганском – и уведомила адвокатскую палату, что физически не может исполнять соглашение в этой ситуации. Однако палата отказалась признать это форс-мажором – и лишь посоветовала адвокату принять «исчерпывающие меры», чтобы продолжить защиту.
«Он как будто исчез»
Т атьяна Бренник рассказала «Улице», что уже несколько лет защищает N по обвинению в самоуправстве (ст. 330 УК; адвокат не хочет разглашать подробности дела без согласия доверителя). В октябре 2021 года один из судов Карелии признал N виновным («Улица» ознакомилась с карточкой дела). В феврале 2022 года ВС Карелии смягчил наказание, но всё равно приговорил N к пяти с половиной годам лишения свободы. Мужчину отправили отбывать наказание в ИК-4 УФСИН по Ивановской области.
Тогда же, в феврале 2022 года, Бренник заключила с N соглашение на защиту и в кассационной инстанции. Но в сентябре она узнала, что её доверителя нет в колонии (Бренник отказалась уточнять, каким образом получила эту информацию). Защитница написала запрос в УФСИН по Ивановской области. Ей ответили 5 октября 2022 года: сообщили, что N «убыл в распоряжение УФСИН по Ростовской области». Причины перевода в ответе не были названы (письмо есть у «АУ»).
По словам адвоката, в службе исполнения наказаний никто так и не смог объяснить, почему осуждённого без ведома защитника вывозят в другой регион. Связаться с доверителем Бренник не смогла, но позже выяснила – он совсем не в Ростовской области. «Я могу сказать только, что мне стало доподлинно известно: моего подзащитного отправили в зону военных действий в Луганской области», – сказала «Улице» адвокат. Она добавила, что не вправе комментировать, добровольно ли N отправился воевать.
В октябре 2022 года карельский суд, который рассматривал дело N в первой инстанции, должен был передать материалы в Третий кассационный суд в Петербурге. Бренник напоминает: закон обязывает первую инстанцию перед этим вручить осужденному все жалобы и отзывы на них. Чтобы выяснить, как это сделать, карельский суд направил запрос о местонахождении N в ГУФСИН по Ростовской области. Ответ пришёл лишь 30 ноября (документ есть у «АУ»). Там говорилось, что предоставить информацию об N «не представляется возможным», поскольку она относится к сведениям, составляющим государственную тайну и доступ к ней ограничен соответствующим законом.
Этот ответ поразил адвоката. «В самом деле не было сведений, составляющих гостайну, никаких подписок о неразглашении с адвокатов не брали, а заседание прошло в открытом режиме», – поясняет Бренник.
Адвокат Татьяна БренникОсуждённый должен находиться в одном из учреждений ФСИН. Но ФСИН говорит, что не может предоставить о нём никаких сведений ни суду, ни адвокату. Получается, государство похитило моего подзащитного.
Адвокат считает, что после такого ответа у неё не осталось никаких законных возможностей самостоятельно найти доверителя. Она подчёркивает, что никаких документов о помиловании и освобождении N в материалах дела не нашлось. «В уголовном деле нет ни единого заявления подзащитного, он как будто исчез после 5 сентября 2022 года», – добавляет адвокат.
«Улица» направила запрос в ГУФСИН по Ростовской области, но пока не получила ответа.
Суд без подсудимого
Третьий кассационный суд начал рассматривать дело 12 января 2023 года. По словам Бренник, на первом заседании защита указала, что в материалах нет уведомления о вручении N кассационной жалобы – как нет и отзыва на неё. А сам подзащитный находится вовсе не в колонии Ростовской области, а в зоне военных действий. «Суд был обязан отложить заседание до того момента, пока установят местонахождение осуждённого, – считает адвокат. – Но заявление защиты проигнорировали. Никто не объяснил, почему N не могут доставить в судебное заседание или подключить по видеосвязи». Но в итоге рассмотрение прошло без участия N. Согласно карточке дела, с которой ознакомилась «Улица», 19 января 3КСОЮ оставил постановление апелляции в силе.
Бренник признаётся, что впервые сталкивается с такой ситуацией. «На протяжении более чем шести месяцев я фактически не могла исполнять свои обязанности по соглашению с доверителем, – говорит адвокат. – Я не могу посетить его в учреждении ФСИН, не могу передать ему документы, согласовать позицию перед заседанием в кассации». В то же время адвокат не получила от доверителя никаких заявлений об отказе от её помощи. Да и просто связаться с ним ей не удалось.
Поэтому 16 января Бренник обратилась за помощью в комиссию по защите прав адвокатов АП Московской области. В заявлении (есть у «АУ») она сообщила, что уже шесть месяцев не может осуществлять свои обязанности по не зависящим от неё причинам – поскольку доверитель пропал из учреждений ФСИН. Она попросила дать заключение о нарушении её профессиональных прав. А также официально разъяснить: можно ли считать, что в этой ситуации адвокат не может исполнять обязанности из-за обстоятельств непреодолимой силы? «Если я упёрлась в стену и ничего не могу сделать, я обращаюсь в палату», – пояснила она «Улице».
Кроме того, Бренник попросила палату приостановить её статус. «Согласно п. 2 ч. 1 ст. 16 Закона об адвокатуре, невозможность более шести месяцев осуществлять свои обязанности даёт основание для приостановления статуса. – объясняет она это решение. – Я просто поступила по закону».
Позиция палаты
Но в палате не согласились с её позицией. В ответе от 25 января (есть у «АУ») коротко говорится, что в случае Бренник нет оснований для приостановления статуса. Адвокат считает, что это не так. «Ведь я действительно, по объективным причинам, не могу исполнять свои обязанности, – поясняет она. – Например, в соглашении есть пункт, что общение с подзащитным должно происходить конкретное число раз в месяц. Но я давно не могу с ним встретиться». Тем не менее Бренник решила не оспаривать ответ палаты – и дождаться заключения КЗПА.
По словам адвоката, комиссия подготовила ответ только через три месяца. Впрочем, её аргументы не поддержали и в КЗПА. В заключении от 10 апреля (есть у «АУ») члены комиссии напомнили: в соответствии с профильным законодательством и нормами Кодекса этики адвокат не может отказаться от защиты при наличии действующего соглашения с доверителем. И посчитали, что в случае Бренник соглашение «подлежит безусловному исполнению».
Также в комиссии отметили, что адвокат не представила доказательств нарушения её профессиональных прав сотрудниками ФСИН. «Документального подтверждения информации об участии N в Специальной военной операции на территории Украины не имеется. – пояснили в заключении. – Помимо этого, как известно, данные факты составляют государственную тайну».
Кроме того, в КЗПА добавили: согласно нормам Кодекса, адвокат не вправе действовать вопреки законным интересам доверителя. А если ему стало известно о грубом нарушении этих интересов и прав – обязан принять «исчерпывающие меры» по их защите.
Заключение КЗПА АП Московской областиОтсутствие доверителя в ходе кассационного судопроизводства не препятствует обязанности адвоката защищать его права и свободы – и самому ходу кассационного производства.
Наконец, КЗПА предупредила Бренник о том, что «непринятие мер, направленных на защиту интересов доверителя, является основанием для привлечения к дисциплинарной ответственности, вплоть до прекращения статуса адвоката». Но какие именно меры нужно предпринять Бренник, чтобы разыскать своего доверителя и защитить его интересы, этого в комиссии не уточнили. АП Московской области не ответила на запрос «Улицы».
«Меня пустили в расход»
Адвоката возмутил такой подход коллег. Бренник считает несправедливым упрёк комиссии об отсутствии доказательств участия доверителя в «спецоперации». «С меня сняли презумпцию невиновности,– сетует Бренник. – Я же не в суде, чтобы представлять доказательства. Но с меня даже ничего и не требовали, хотя я могу это (участие N в “спецоперации”. – “АУ”) доказать». По её мнению, ответа ГУФСИН по Ростовской области с отказом предоставить информацию о её подзащитном достаточно, чтоб признать – она фактически не может с ним встретиться и продолжать защиту.
Также адвокат не понимает, какие «исчерпывающие меры» она может сейчас предпринять, чтобы найти доверителя. «У меня в соглашении нет такого пункта, как розыск подзащитного или обжалование его похищения, – указывает Бренник. – Кроме того это будет незаконной разыскной деятельностью».
Защитница добавляет, что, по её данным, N попал в Луганскую область 5 сентября 2022 года – на тот момент РФ считала это территорией другого государства. А значит, чтобы найти его, ей нужно было ещё и незаконно перейти границу.
Адвокат Татьяна БренникОтвет палаты в переводе на русский язык означает: «Езжайте в зону военных действий, разыскивайте подзащитного, а если нет, мы вас лишим статуса». То, что это незаконная разыскная деятельность и что меня просто могут убить, палату не волнует.
Бренник полагает, что с такой проблемой сталкиваются и другие коллеги, но по разным причинам не обращаются в палату и не придают ситуацию огласке. «Я знаю, что в других делах, где осуждённые отправились в зону боевых действий, с них брали заявления об отказе от защитников и о рассмотрении дела в их отсутствии – рассказывает адвокат. – Но мой случай уникален тем, что такого нет отказа. И нет документов, которые были нужны, чтобы заседание кассации прошло без осуждённого. Более того, на момент рассмотрения [жалобы в 3КСОЮ] мы не могли утверждать что он вообще жив».
Впрочем, адвокат допускает, что кто-то из коллег вполне мог оказаться в точно такой же ситуации. И такой адвокат рискует потерять статус – если доверитель пожалуется в палату, что защитник прекратил исполнять обязанности по соглашению. По её словам, N не заявлял к ней претензий, но формально такая возможность у него есть.
Бренник считает: чтобы защитить адвоката, палате стоило как минимум признать, что отправка доверителя в зону боевых действий – это форс-мажор. И законное основание не исполнять обязанности по соглашению. Но ещё лучше было бы сделать официальное разъяснение о том, как действовать защитникам в этой ситуации.
«Я обязана была сообщить о невозможности исполнять обязанности адвоката, что я и сделала. – говорит Бренник. – Своим ответом палата фактически пустила меня “в расход”, а противоправные действия ФСИН и суда не поставила даже под сомнение. Наглядно показав мне, что я должна выполнять свою работу “безусловно”. И отказавшись признавать факт отсутствия вины адвоката в невозможности оказать помощи подзащитному».
Адвокат не планирует оспаривать ответ палаты в суде: она считает неправильным судиться с собственной корпорацией. «Если палата считает, что я должна была поехать под обстрелы, нарушая закон, и рисковать жизнью, то зачем мне такая палата, – заявила Бренник. – Я не в рабстве».
«Я не вижу тут форс-мажора»
«Улица» попросила прокомментировать ситуацию председателя комиссии по защите прав адвокатов АП Санкт-Петербурга Сергея Краузе. Он заверил, что пока не сталкивался с подобной ситуаций в своём регионе. «Не вижу проблемы добросовестно исполнять обязанности в отсутствие подзащитного, ведь его позиция понятна из кассационной жалобы, – полагает Краузе. – Возможность действовать в рамках Кодекса этики сохраняется, я не вижу тут форс-мажора».
Более того, Краузе не считает, что в данном случае к адвокату могут возникнуть какие-либо претензии от доверителя. «Как я понимаю, доверитель подписал некий контракт [“об участии в спецоперации”], – предположил Краузе. – Тогда он прекрасно понимал, что уезжает из места отбывания наказания, где его может посещать адвокат. Если изменилось место отбывания наказания, то при чём здесь адвокат?»
Глава КЗПА АП Санкт-Петербурга Сергей КраузеДаже если бы доверителя просто перевели в отдалённый регион, как бы адвокат туда постоянно ездил? Это меняет условия договора с соответствующими последствиями по Гражданскому кодексу.
По мнению Краузе, решать вопрос о том, можно ли признать отправку подзащитного в зону боевых действий обстоятельствами непреодолимой силы, должен суд – и только если доверитель действительно решит жаловаться на адвоката.
Член КЗПА АП Краснодарского края Алексей Иванов также не слышал о подобных обращениях в комиссию. По его мнению, «ситуация носит экстраординарный характер», поэтому готового решения здесь нет. «Однако в любой сложной ситуации адвокат, принявший поручение на осуществление защиты, должен выполнить все необходимые действия в интересах доверителя, пусть и пропавшего», – считает Иванов.
Член КЗПА АП Краснодарского края Алексей ИвановНе вижу большого смысла пытаться признать описанную ситуацию обстоятельством непреодолимой силы. Полагаю достаточным выполнить все действия в рамках принятого поручения.
По мнению Иванова, если согласовать позицию с подзащитным невозможно, то адвокату стоит выполнить «необходимо-возможные действия» – например, направить запросы и получить ответы. Заниматься поиском подзащитного должны правоохранительные органы, а задача адвоката – защищать, уверен эксперт.
При этом Иванов подчёркивает: предположения об участии подзащитного в боевых действиях или отсутствие возможности согласовать с ним позицию не освобождают адвоката от принятых на себя обязательств. Иванов напоминает, что об этом прямо говорится в ч. 7 ст. 49 УПК, пп. 6 п. 4 ст. 6 Закона об адвокатуре, п. 2 ст. 13 Кодекса профессиональной этики адвоката и п. 17 Стандарта осуществления адвокатом защиты в уголовном судопроизводстве. «Полагаю, что защита должна осуществляться в любую погоду и при любых обстоятельствах, – заключает Иванов – За исключением письменного отказа подзащитного от помощи защитника – и случаев, указанных в законодательстве».